Смертная казнь: почему её не вернут в России

Вопросы типа смертной казни вбрасываются, чтобы люди сосредотачивались на второстепенных вопросах, а не задавались более важными, считает обозреватель «Блокнота» Максим Артемьев.

Вопрос о смертной казни после теракта в «Крокусе» вновь вошел в повестку дня. Уже успели высказаться многие политики, начиная с председателя Думы Вячеслава Володина, и недавних кандидатов в президенты РФ Владислава Даванкова и Леонида Слуцкого.

Не вдаваясь в тонкости, можно сказать - никакого возвращения к высшей мере наказания не будет, ни через отмену решения Конституционного суда, ни через принятие новой конституции. Как всегда, власть дает выпустить пар, сотрясти воздух грозными словесами, а потом спустить все на тормозах. Возврат к реальному вынесению приговоров и их исполнению невозможен по ряду причин.

Во-первых, власть хочет, все-таки, казаться европейцем, несмотря на всю дискредитацию этого звания. За тридцать лет в целом общество привыкло, что в России не казнят, и правительство может ставить себе это в заслугу. Это то, что «можно продавать». Мол, РФ - современное цивилизованное государство. Мы сейчас не берем, почему «цивилизованный» — это обязательно без смертной казни. Так сложилось. И от этого уже трудно, или, точнее, невозможно отступить.

Во-вторых, попытка переиграть правила в гуманитарной сфере приведет к ненужному обострению, психозу интеллигенции, новым воплям и крикам, возможно, к новой волне миграции – «я не могу жить в стране, где казнят людей». Власти такое сейчас не надо. А голос тех, кто за смертную казнь, всегда неорганизованный, он идет от глубинного народа, от маленького человека, у которого нет выхода в СМИ, нет поддержки бизнеса, нет связей за рубежом. Его можно не слышать и игнорировать. Иными словами, тех кто выступает за возвращение высшей меры всегда меньше (качественно) тех кто против или кому все равно.

Важно понимать другое. Вопросы типа смертной казни, абортов, однополых браков, легализации оружия вбрасываются для того, чтобы люди сосредотачивались на второстепенных вопросах, а не задавались глубинными, более важными.

Американцы тратят свою энергию и деньги на споры об абортах и огнестреле, и не думают о своей конституции, о трудовых правах – почему такое убогое социальное законодательство, почему нет единой системы здравоохранения и т.д. Элитам это очень выгодно. Они стравливают между собой людей по ничтожным проблемам, и могут спокойно делить между собой власть. Четыре года правит Трамп, четыре года – Байден, и так до бесконечности, ничего не меняется.

Вспоминается Гулливер Свифта и страна лилипутов, где основные споры шли вокруг того, с какого конца разбивать яйцо? Примерно такая же картина сегодня в США. Для нормального человека вопрос об абортах или личном оружии стоит на 132 месте.
Кстати, в Америке, как известно, смертная казнь успешно применяется. Никто ее отменять не собирается. Именно потому, что в стране людям это нравится, и они считают казнь эффективным наказанием. И элиты в данном случае бросили плебсу кость, сыграв в демократию, чтобы толпа успокоилась.

И никакая Европа не вводит против Америки санкций, не подвергает ее бойкоту, не ограничивает с ней сотрудничество. Европейские лидеры стыдливо помалкивают, будучи американскими марионетками – против хозяина вякать чревато. Представляю какой вал дополнительных санкций против России вызвало бы возвращение смертной казни. Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку.

Важно понять еще и следующее – споры вокруг смертной казни вообще бессмысленны, поскольку предмет дискуссии – мораль, а в ней нет объективной истины. Нельзя рационально доказать, что казнить допустимо или недопустимо. Это вопрос личных убеждений, наподобие вегетарианства или отказа от спиртного.

Поэтому сегодняшние попытки доказать, что смертная казнь не влияет на снижение тяжких преступлений, что пожизненное заключение страшнее (высказался «единорос» Александр Сидякин) это лишь сотрясение воздуха. У противников данного наказания шире доступ к трибуне, они доминируют в элите, в мейнстримных СМИ. И потому их продвижение своей повестки такими грубыми подтасовками не может не вызывать отторжения.

Например, родные и близкие жертвы террористического акта могут сказать – да, нашего человека не вернуть, но нам будет немного легче от сознания, что убийца больше не живет на свете, что он не радуется каждый день рассвету, пусть и в зарешеченном окошке тюремной камеры. Как говорил герой Лафонтена – главное жить, пусть слепым, пусть безногим, но жить, и этого уже достаточно сверх всякой меры. Однако противники высшей меры заявляют им, что у них неправильное мнение, решая за родных и близких пострадавших - как им будет легче.

Ведь у любого наказания два аспекта – предотвращение повторения преступления (через запугивание) и возмещение ущерба, в том числе, моральное. А как возместить ущерб в случае убийства? Человека уже не вернуть. Только аналогично – отправить в небытие убийцу. По крайней мере, в этом есть логика, людям станет легче на душе. Понятно, что есть масса тонкостей, начиная с самообороны и ее допустимых пределов, но общий принцип понятен.

Также противники наказания любят ссылаться на пресловутую судебную ошибку. Это тоже звучит неубедительно. Допустим, человека приговорили к двадцати пяти годам, а потом выяснилось, что произошла ошибка. Кто вернет ее жертве 25 лет? Да даже если один год человек просидел по ошибке, он же не сможет добавить год к своей жизни. И что – на основании этого отменять тюремное заключение?

Если и заниматься какими-то модными исправлениями закона, то лучше следует поинтересоваться, почему смертная казнь по закону (напомним, она у нас не отменена, а приостановлена Конституционным судом) не назначается к женщинам? Это гендерная дискриминация в самом явном и прискорбном виде. Представьте, если бы по закону одни национальности можно было казнить, а другие - нет. Хуже этого только различный возраст выхода на пенсию для полов, исходящий из того, что женщины – неполноценные существа.

Но увы, эти несправедливости никого в России не волнуют. Привычнее в 101-й раз покричать о несбыточном – и разойтись.