
В арабо-израильском конфликте сработал принцип: своим можно, чужим нет.
Обострение конфликта на Ближнем Востоке вызвало неоднозначную реакцию в мире: в арабском мире ожидаемо поддержали палестинцев, а страны Запада традиционно объявили о полной поддержке действий Израиля.
При этом то, что происходит непосредственно на поле боя, для Запада значения не имеет. В Брюсселе и Вашингтоне откровенно закрыли глаза на ковровые бомбардировки сектора Газа. При этом легко представить, как бы отреагировали на Западе, если бы Россия во время спецоперации действовала так, как Израиль в Палестине. Если бы Россия в первые дни СВО ударила по всей энергосистеме, водоснабжению, котельным и другой жизненно важной инфраструктуре, как Израиль сейчас отключает Палестину от всего, то реакция Запада была бы вполне однозначной. Что мы видим в отношении Израиля? Молчание и озабоченность.
Это, кстати, отличная тема для независимых журналистов. Крайне интересно, как западные политики объяснят такие двойные стандарты. С другой стороны, лицемерие давно стало официальной политикой Брюсселя и Вашингтона. Взять хотя бы признание независимости Косово и упорное нежелание признавать ДНР, ЛНР, Южную Осетию и Абхазию.
Причина проста — своим можно, чужим нет. Спустя более 30 лет после распада СССР пора уже понять, что для Запада мы никогда не станем своими. Так называемый «цивилизованный мир» показал нам всем, что есть только их точка зрения и неправильная, а также что когда дело касается их лично, то законы «международного права» прекращают действовать, а все эти разговоры про гуманность и человечность — сказки для бедных.
В целом, украинцам нужно молиться на российское руководство, поскольку пример Израиля показал, как в условиях вооруженного конфликта могут действовать вооруженные силы. Будь на месте Владимира Путина условный Нетаньяху, от Украины бы осталось то, что останется от Палестины по итогам конфликта.