Как Горбачев и Ельцин сделали Россию холодной страной: что мы потеряли и почему нас нельзя сравнивать с Канадой

Когда говорят о целях СВО, о большой политике и многом другом, забывают еще об одном обстоятельстве, которое в глаза не бросается, но, тем менее, является важным, и без которого понимание текущих событий будет неполным.

Я уже не раз писал о том, как в результате идиотизма Горбачева и предательства Ельцина западная граница России вернулась в XVI век, и Москва стала, по сути, приграничным городом. Но есть и еще одно следствие решений 1991 года по развалу исторической России.

Русь (т.н. «Киевская») возникла, как известно, в результате завоевания Новгородом Киева. Славяне северные пришли к славянам южным и покорили их, в результате образовалось единое восточнославянское государство. Вектор движения был задан – на юг, и, как мы помним, начались походы в Византию, в Крым, на Дунай, низовья Волги и Дона. Затем, в эпоху татаро-монгольского ига, в результате раздробленности и воздействия внешних сил, Русь раскололась, и ее новое государственное ядро стало складываться гораздо севернее чем ранее – вокруг Москвы. Южные земли оказались отсечены, и территориальная экспансия устремилась на север и на восток – в том числе на Урал и в Сибирь, причем и там она проходила «северами». То, что сегодня понимается часто под «Сибирью» - Омск, Новосибирск, Барнаул, Кемерово, по тем временам считалось опасным из-за кочевников степным югом, и обходилось стороной. Русское продвижение на восток шло чуть ли не по берегу Северного Ледовитого океана. Вспомним города типа Мангазеи, расположенные у Полярного круга.

Во многом так оставалось до 1917 года, губернскими центрами были Тобольск и Томск, расположенные на севере, в тайге. Хотя, конечно, при Столыпине начал стремительно развиваться юг Сибири, куда хлынули миллионы переселенцев.

Но наряду с продвижением на север и восток, русское государство не забывало о своей колыбели, и решало, говоря словами историка Сергея Волкова, свою «историческую задачу» - воссоединение утраченных земель на западе и юге. И потому одновременно шло продвижение к теплым морям и странам. Началось оно при Иване Грозном в середине XVI века, когда за несколько лет было покорено все русло Волги, от Казани до Астрахани. Присоединение причерноморских степей, Крыма, Кавказа и Закавказья имело ту же логику, равно как и присоединение казахских степей и Средней Азии.

Россия получила выход к торговым сообщениям, порты, плодородные южные земли, возможность выращивать у себя важные теплолюбивые культуры такие как хлопок, и более не зависеть от их поставок ни от кого. Приятным бонусом стала бакинская и грозненская нефть, а также другие полезные ископаемые. Кубань, Ставрополье стали ведущими житницами страны, также как Новороссия – источником овечьей шерсти мериносовых пород.

В Советском Союзе Закавказье, например, выполняло роль базы субтропического земледелия. Бананов у нас не было, но вот мандаринами худо-бедно к Новому году население страны снабжали. Имели свой чай – неважно какого качества, лимоны, ранние овощи. По хлопку благодаря Средней Азии зависимости от заграницы не было вообще, а он являлся материалом не только для текстиля, но и для производства порохов.

Опять-таки не забудем и про летний отдых на море. В последние годы советской власти люди отдыхали не только в Крыму, Одессе, Сухуми и Батуми, но даже ездили в Азербайджан на Каспийское море. А это не только санитарно-оздоровительная функция, но и пополнение государственного бюджета.

После 1991 то, что осталось от России – РСФСР-РФ, стало совсем иным государственным образованием, в том числе географически-климатически. При взгляде на карту бросается в глаза сколько много ценного мы потеряли. Сохранившиеся огромные территории не должны вводить в заблуждение – на большей части там тайга, вечная мерзлота, арктические пустыни. Отрезали же от России самые лакомые кусочки – юг и запад, где теплый климат, где плодородные почвы, где выход к незамерзающим морям.

В результате Россия стала не просто страной в границах XVII века, но страной очень северной, и даже не чем-то вроде Канады. Последняя, если рассматривать демографически и климатически, значительно более южная страна. Ее крупнейший город - Торонто, лежит на широте Сочи. А в одной только агломерации Торонто проживает 20% процентов населения страны. Второй по значению город Канады - Монреаль, находится на широте Крыма, также как и столица Оттава. Главный город на Тихом океане – Ванкувер, расположен южнее Киева и Харькова. 80% населения Канады проживает вдоль границы с США, а это территория на наши деньги – от Ростовской области и до Краснодарского края. От Европы же нас отличает континентальный климат, поэтому Лондон и Воронеж, лежащие на одной широте, так не совпадают по протеканию зимы и наличию снега.
Политический переворот 91-го года искусственно вогнал Россию в рамки холодной морозной страны. Мы лишились не только хлопка (что особенно резко почувствовалось во время СВО, когда пришлось из кожи лезть, чтобы найти ему замену в качестве базового материала для бездымного пороха), не только субтропического сельского хозяйства, курортов и портов, но и нормальной территории для проживания.

Недаром с такой радостью люди восприняли весть о возвращении Крыма – теперь есть куда переехать с северов. Присоединение Новороссии, всего побережья Азовского моря – шаги в направлении возвращения России к своим исконным и естественным границам.

США, которые вообще южнее почти всей России, непредставимы без Калифорнии и Флориды, куда и съезжается постепенно население. А эти два штата - на уровне Ливана и Катара, то есть почти тропики. Мы о таком не смеем и мечтать. Свои – и настоящие – тропики есть и у Китая.
Украина в целом как территория принадлежит к теплому умеренному климату. При этом она не является густо заселенной, за исключением Донбасса (и то не всего, значительная часть его вовсе не отличается высокой плотностью населения) и Галиции. Так что потенциал для размещения там дополнительных 15-20 миллионов вполне имеется.