«Я боюсь, что меня отдадут маме»: в Ростовской области судебные приставы пытаются забрать детей у отца

Мужчина не отдаёт дочерей, в надежде на более справедливое судебное решение по апелляции

В Редакцию «Блокнот Волгодонск» обратилась семья Даниловых из хутора Сиротского Ростовской области, чтоб придать огласке свою историю: приставы по решению суда забирают детей у отца для передачи матери. Дочки не хотят уходить от папы, но по закону сделать ничего невозможно.

История Насти и Тани Даниловых — это трогательный и в то же время душераздирающий рассказ о детских страданиях, о том, как порой судебная система оказывается слепа к нуждам людей. Девочки не хотят назад к матери, жизнь с которой была для них настоящим испытанием. Их рассказы о пьяных дядях, которые требовали от них поцелуи в обмен на деньги, просто бросают в дрожь. Настя, 11-летняя девочка, говорит, что предпочла бы умереть, чем вернуться к матери; и этот крик души проигнорировал школьный психолог, что в итоге привело к печальным последствиям.

Несмотря на то, что девочки счастливо живут с отцом и мачехой, судебные приставы и органы опеки требуют немедленного возвращения их к биологической матери. Более того, отец вынужден платить алименты, в то время как мать, живущая одна, ни копейки не тратит на своих дочерей. Как может такое происходить в цивилизованном обществе? А вот так: закон, на который ссылаются приставы, совершенно не учитывает человеческие чувства и детские травмы.

20 января судебные приставы в сопровождении опеки вновь пришли к Даниловым, чтобы забрать детей. Ни государственный психолог, ни представители опеки, ни приставы не проявили ни капли сочувствия к этому душераздирающему зрелищу, когда дети плачут и умоляют их оставить с папой. Это не просто абсурд — это реальность, требующая немедленного вмешательства и изменений в законодательстве.

Ситуация, в которой оказались Владимир и Татьяна (мачеха) Даниловы, вновь поднимает важнейшую тему: что значит быть родителем в условиях, когда система игнорирует мнение детей. Семья борется за счастье Тани и Насти, которые, столкнувшись с ужасами своего прошлого, отказываются возвращаться к биологической матери. Суд первой инстанции решил, что девочки должны жить с матерью, однако их истории о насилии и пренебрежении заставляют задуматься о справедливости принятого решения. Долгие ночи взаперти в комнате, голод и страх перед чужими дядями — вот что их ждет по возвращению к маме.

Владимир, отец девочек, в очередной раз подал апелляцию. Новое заседание состоится 30 января в Ростове-на-Дону. Это стало поводом биологической матери написать заявление с требованием вернуть детей, согласно предыдущему вердикту. 15 января Владимир был уведомлен о намерении судебных приставов изъять детей. Отец боится, что приставы могут отправить девочек в приют под предлогом реабилитации, чтобы не допустить их участие в предстоящем разбирательстве. Несмотря на то, что мнение детей уже много раз было проигнорировано, Владимир надеется, что областной суд все же предоставит девочкам возможность высказаться. Отец рассказал, что школьный психолог зафиксировал суицидальные мысли одной из девочек — она заявила, если её вернут матери, она с собой что-то сделает. Однако, вопреки столь тревожному сигналу, данная информация осталась незамеченной опекой.

Владимир каждый раз сталкивается с финансовыми санкциями после визитов приставов: все его доходы уходят на алименты. Даже несмотря на официальное трудоустройство отца с невысокой зарплатой, имущество семьи оказалось под угрозой ареста. Ведь на воспитание девочек также уходят немалые средства.

Отец обращается за поддержкой к общественности, рассчитывая, что публичное внимание к проблеме может остановить абсурдные действия со стороны органов. Дети отказались даже выходить на улицу, когда узнали о визите приставов. «Мы не выйдем», — настаивали на своём девочки.

Корреспондент «Блокнот Волгодонск» побывала в доме Даниловых. В квартире, с ее слов, царила атмосфера страха и ожидания трагедии. Девочки постоянно смотрели в окно, словно ожидая, что их жизнь вот-вот изменится, притом, в худшую сторону. Обе они твёрдо были уверены, что не хотят никаких перемен — им хорошо с папой и тётей Таней.

«Мне страшно. Я сегодня всю ночь не спала, боялась, что меня заберут прямо из школы, поэтому не пошла туда», — поделилась переживаниями старшая Настя. Она всерьёз опасается, что их могут либо вернуть матери, либо отправить в детский дом. «Я хочу остаться здесь», — добавляет она с решимостью в голосе.

На вопрос, чего она боится больше — возвращения к матери или жизни в детском доме, девочка, не задумываясь, отвечает: «К маме боюсь». Причина её страха, как выясняется, кроется в воспоминаниях. «Она снова будет бить, обзывать, приводить разных дядей и пить алкоголь с ними. Я не хочу туда идти», — объяснила Настя.

Старшая Настя долго хранила страшную тайну о том, что мамины дяди требовали у нее в обмен на деньги. Как она призналась позднее, она боялась даже рассказывать об этом. Когда ее отец, Владимир, отправился в областной суд в декабре, девочку не пригласили на заседание. Это побудило ее написать судье письмо, в котором она выразила желание, чтобы ее мнение тоже было учтено. Когда Владимир и его жена Татьяна прочли содержание письма, они были шокированы — дочка никогда даже с ними не делилась такими откровениями. «Настя рассказала, что к ним приходили пьяные, пили и за деньги просили её поцеловать. Она чувствовала себя ужасно. Девочки говорили, что это было противно. Они пили, а затем лезли к детям и действительно их целовали. Настя боится нам об этом говорить», — рассказала Татьяна.

Предстоящая встреча с матерью, и необходимость рассказать всё на суде придаёт девочкам дополнительное волнение: «Я хочу объяснить [суду], что не хочу быть с мамой, потому что она плохо относилась ко мне. А у папы нам хорошо. Он и тётя Таня заботятся о нас, кормят и любят», — говорит Настя. Младшая Танечка также живёт в страхе: «Я боюсь, что она [мать] снова будет уходить, обижать нас, водить разных дядь, курить и пить. Она даже избивала нас и выгоняла из дома», — рассказала девочка в слезах.

В ожидании нового решения суда ситуация приняла совсем трагический оборот, когда для изъятия детей к Даниловым приехали приставы на автозаке. Биологическая мать заявилась к ним с пакетами каких-то вещей. Судебный пристав, действуя по заранее установленному сценарию, проинструктировала девочек о процедуре: «Мы просим вас выйти, чтобы задать вам вопросы. В зависимости от ваших ответов будет принято решение о передаче вас матери». Картина маслом:  6-летняя Танечка прижалась к старшей сестре, а Настя, стараясь успокоить её, шепчет: «Не бойся, я тебя никому не отдам». В этот момент в комнату входит отец. «Ваша мама пришла. Вы хотите к ней пойти?» — спрашивает. Девочки хором: «Не хотим»!

Владимир, несмотря на страх за судьбу своих дочерей, решается пригласить незваных гостей в дом. «Здравствуйте, девочки. Настюш, выйдешь и скажешь, что думаешь»? — обратилась к ним государственный психолог. Ситуация накалилась до предела, и тревога повисла в воздухе. В атмосфере напряжения и беспокойства судебный пристав Анна Козлова жестко отреагировала на присутствие журналистов, заявив о запрете на съемку происходящего без указания конкретного закона. Её слова прозвучали настойчиво: «Скажите, пожалуйста, что сейчас происходит? Видеофиксация или фото? Мы находимся не на базаре, а исполняем решение суда. Вопрос о судьбе детей не должен быть предметом публичного обсуждения».

Тем не менее, отец девочек, Владимир, решил отстаивать свои права и интересы дочерей: «Мы разрешаем, — сказал он. — Эта съемка происходит в нашем доме и с нашего согласия». Его настойчивость сработала, и съемочная группа не прекратила запись.

Тем временем, старшая Настя подошла по требованию пристава, тогда как младшая Таня, крепко вцепившись в мачеху Татьяну, и категорически отказалась сделать хотя бы шаг к гостям. «Напоминаю вам, что за препятствование передаче детей вы снова можете быть наказаны», — предостерегли Владимира. На это отец девочек заявил: «Но я не препятствую передаче. Есть решение суда, согласно которому они должны жить с мамой. Я должен их передать. Пусть мама забирает. Но если дети не хотят идти, я их насильно не заставлю».

К приставу обратилась младшая Таня: «Нет, я не пойду», — дрогнувшим голосом сказала она. Когда судебный пристав произнес официальные слова: «Дети, вы должны пойти к своей маме», девочки даже не подошли к ней. Когда Ольга Данилова, биологическая мать, попыталась привлечь их внимание с помощью подарков, их ответы был тем же: «Нет».

Поскольку ситуация накалялась, девочкам предложили поговорить с психологом. Но Владимир заявил, что конкретно этому специалисту он (как родитель) не доверяет. «Марина Анатольевна, уточните, с какой целью вы здесь? — спросил он у государственного психолога. — В прошлый раз вы приходили к детям, и скрыли информацию о том, что они не желают идти к матери из-за насилия с её стороны. Моя старшая дочь прямо говорила, что, если её передадут матери, она сделает что-то с собой. Этот факт вы замолчали, а между тем, это путешествие могло бы привести к трагедии. Вы вообще учитываете, что одна из моих дочерей склонна к суицидальным мыслям? Это должно было вызвать у вас тревогу, но вы даже не включили эти факты в ваш отчёт».

Марина Анатольевна на это ничего не сказала. Журналисты «Блокнота» попытались задать вопросы Ольге Даниловой (биологической матери), но она отвернулась, лишь бросив презрительное: «Я не хочу говорить». Корреспондент предложила поговорить с выключенной камерой, на что мать ответила категоричным отказом: «Уберите от меня камеру». Тем временем судебный пристав Анна Козлова спешно заполнила акт о проведенных действиях, фиксируя отказ девочек подойти к матери и принять подарки от неё. Владимир Данилов, прочитав документ, заявил о желании добавить свою запись, подчеркнув, что он не запрещает детям встречаться с матерью. «Я напишу это прямо здесь», — сказал он, ставя подпись. «Пишите быстрее, чтобы мы поскорее ушли», — ответила пристав.

Как только Владимир закончил, Козлова напомнила о необходимости погасить задолженность по алиментам. «У вас накопилась сумма в 50 тысяч», — заявила она. «Если вы не погасите долг, вас ограничат в праве на получение водительского удостоверения».

«Анна Юрьевна, вы меня по кусочкам разбираете! У меня была задолженность в 45 тысяч, и официальная зарплата 10 тысяч, из которых 70% уходит на алименты. Я работаю полгода и зарабатываю 2000 рублей! Задолженность растёт, а я плачу алименты», — негодует Владимир. «Я не с вами ругаюсь», — успокаивает пристав. Корреспондент поинтересовался: «А вы знаете, что дети уже давно живут с папой, а он продолжает платить алименты женщине, которая не участвует в их жизни»? «Я в курсе, я всё знаю, — ответила Козлова. — Это хорошо, что они живут с папой», — добавила она, не вдаваясь в подробности. Владимир с горечью заметил: «Теперь мне снова выпишут штраф в пять тысяч за то, что я не передал детей. И так каждый раз после их визита». Его слова звучали словно приговор.

«Владимир Геннадьевич, давайте закончим эти склоки, крики и споры. Подписывайтесь или нет? Водительское удостоверение будет ограничено, пока вы не погасите задолженность. Когда погасите — ограничение отменится. Понятно»? — говорит пристав. Далее между ними происходит следующий диалог:

— Мне с вами ничего не понятно, — говорит отец.

— В соответствии с постановлением о возбуждении исполнительного производства по алиментам, вам необходимо предоставить имущество для наложения ареста из-за имеющейся задолженности. Вы мне это имущество сегодня предоставите? — безапелляционно заявила судебный пристав.

— Что, еще раз? — переспросил Владимир.

— Повторяю. У вас есть задолженность, и вы обязаны предоставить имущество для ареста. Это необходимо для составления описи, после чего у вас будет до трех недель на его оплату, которая пойдет в счет алиментных обязательств, — пояснила Козлова.

— У меня задолженность 30 тысяч, а имущество [квартира] на два миллиона. Вы действительно планируете наложить арест?

— Какие два миллиона?

— Вы знаете, какую сумму я должен? — уточнил Владимир.

— По моим данным, у вас задолженность примерно 50 тысяч, — сказала пристав.

— Вы ошибаетесь, — с усмешкой ответил Владимир.

— Дальше что? — резко спросила судебный пристав.

— Все, до свидания. Я не желаю больше с вами общаться, — заявил Владимир, вжавшись в кресло.

— Мы отправим все документы по почте, — закончила разговор Козлова.

После их ухода Владимир признался, что действительно имеет долг по алиментам, но не 50 тысяч, а 30. При этом он сам заботится о детях, а их биологическая мать получает от него алименты на обеих дочерей. Однако от матери дети не получают ничего. При этом Владимир несет расходы на услуги адвоката и психолога, к которому обращается, помимо того, что кормит, одевает и обеспечивает девочек.

«Мы не спали всю ночь, переживали. Настя сегодня даже отказалась идти в школу, заявив, что боится, что её заберут в приют», — поделился Владимир. По его словам, у приставов действительно были намерения передать детей в приют, опасаясь, что они снова сбегут к отцу.

Отец убежден, что только благодаря съемочной группе «Блокнота» в этот раз детей не забрали насильно. При этом он признается, что подобные ситуации могут повториться. «Нам повезло, что мы вас позвали. Судя по всему, они испугались предпринимать какие-либо жесткие меры. Но я не уверен, что подобные визиты не повторятся в будущем. Мы каждый день живем в страхе, боимся, что детей увезут, и это слишком сильно нас изматывает. Мы в ожидании произвола со стороны исполнителей, которые могут отобрать детей в любой момент. Наше беспокойство связано также с тем, что судом назначена дата — 30 января. Суд запросил ребенка. Я уверен, если мы отведем Настю на допрос, мы, вероятно, выиграем дело. Поэтому они всеми силами пытаются забрать детей до этого момента», — уверен Владимир.

История Даниловых заиграла новыми красками после публикации первой статьи в «Блокноте». На Владимира завели уголовное дело по обвинению в том, за что его бывшая жена и мать детей, Ольга Данилова, уже понесла наказание. Дело, инициированное еще в августе 2024 года, касалось инцидента, когда Ольга ударила Владимира лопатой по голове в присутствии свидетелей. Но внезапно появился некий новый свидетель, который утверждает, что в тот день Владимир также применял физическую силу к своей бывшей супруге. Притом, когда Владимиру сообщили о возбуждении дела, этот свидетель уже ушел в армию, и теперь провести очную ставку между ними невозможно.

«Я её не бил, наоборот, я отобрал лопату, — вспоминает отец. — Здесь есть противоречия между показаниями свидетелей: один говорит, что не видел, как я кого-то избивал, а другой утверждает, что видел. Почему же в начале дела этот свидетель не появился? Никаких очных ставок тогда не было. Он объявился спустя восемь месяцев и заявил, что я её бил рукой, а затем ногой. Причем, когда проводилась очная ставка, Козлова спросила у Ольги, во что я был одет. Она сказала, что в спортивном костюме и кроссовках. А у Татьяны есть видео, где видно, что я в комнатных тапочках и с голым торсом был в трико. Я уверен, что это дело было сфабриковано».

«У Ольги были побои после того случая»? — уточнила корреспондент у Владимира. «У нее были какие-то ссадины, но она зафиксировала она побои только на третьи сутки после инцидента, и откуда они взялись, тем более неизвестно. Я считаю, что это дело было сфабриковано Козловой. Она ушла в приставы и продолжает со мной зарабатывать политические очки, это её личная месть. Всё началось в 2018 году, когда я по воле судьбы столкнулся с ней, и с тех пор меня преследуют уголовные дела. Я не знаю, чем это всё закончится, но возникает вопрос: почему? Дело возбудили, были два свидетеля, один исчез, а через восемь месяцев появляется новый и сразу же уходит в армию, после чего принимают его показания. Почему не было очной ставки? Она уходит с должности, а мне предлагают подписать контракт на СВО, в то время как у меня есть дети. На меня постоянно давят, и лишь усугубляют это с алиментами, непонятно как, налагают обременение на моё имущество, угрожают... Это всё Козлова», — сетует Владимир.

По Владимира, его бывшую жену покрывают. Козлова —  директор школы, где сейчас работает Ольга, и даже представители опеки почему-то выступают на стороне биологической матери. Они всячески пытаются вернуть ей детей, игнорируя мнение самих девочек и то, что они рассказывают о жизни с мамой. Ранее против него было возбуждено несколько дел по заявлениям Ольги о нападении, которые впоследствии были закрыты. Но теперь, как грозовая туча, над семьёй повисло новое дело, за которым последовали арест имущества и непомерные штрафы. Постоянные встречи с представителями опеки вызывают дикий стресс.

«Я вижу, что они стараются меня просто выжить. Им легче будет убрать меня. Опека, приставы, ПДН объединились, чтобы детьми заняться и просто избавиться от меня, — говорит Владимир. — Мы очень надеемся на справедливость в этом областном суде. Молим Бога, чтобы мы выиграли. В конце концов, мы планируем уехать, подальше от этого места, забыть всех, кто нас преследовал и нанес детям психологическую травму, кто не давал нам спокойствия. Мы никогда не были алкоголиками, не пили, и у детей никогда не было недостатка в еде. Надеюсь, что скоро это всё завершится, и нас оставят в покое».

Ранее «Блокнот» сообщал о скандале, из-за которого уволили врача ростовской больницы. Медик позволил себе критику по отношению к ВИЧ-положительной блогерше. Подробнее читайте в материале «Ты как заразилась, пятки раздвинула?».

Фото, видео: «Блокнот Волгодонск».