Министерство образования и науки Донецкой народной республики обратилось к России с предложением о научно-техническом сотрудничестве и производственной кооперации.
Делегация министерства образования и науки ДНР побывала в Государственной Думе, во фракции политической партии «Справедливая Россия», и на встрече с ее лидером Сергеем Мироновым передала обращение с предложениями о сотрудничестве.
Предприятия и научные институты ДНР имеют все возможности стать полноценным участниками интеграции России и Донбасса. О ходе этого процесса мы побеседовали с и.о. ректора Донецкого национального технического университета, доктором технических наук, профессором Константином Николаевичем Мареничем.
- Расскажите о научном потенциале ДНР. Как он соотносится с возможностями и потребностями России?
- К сожалению, в России в 90-е годы многие отрасли были разрушены в угоду импорту, а при большом выборе отраслей специалисты переходили в смежные отрасли, оставляя другие без развития. Типичный пример – угольная промышленность, ее отраслевые НИИ. Сейчас, когда встала задача импортозамещения, сформировавшиеся пробелы отчетливо заметны. На Донбассе у нас выбора не было: наличие угля создавало заказ. И мы сберегли самые главные, традиционные для нас отрасли науки и техники. Касательно угольной промышленности - сохранились отраслевые институты и лаборатории, школы и методики, наработанные десятками лет, продуктивно, динамично работают специализированные кафедры и целые факультеты в нашем Донецком национальном техническом университете.
Мы и раньше, и сейчас активно сотрудничаем с коллегами из Российской Федерации. А в последнее время у нас появились новые российские партнеры, круг профессиональных интересов расширился. Одно из перспективных направлений сотрудничества просматривается в том, что в связи с известными всем санкциями по целому ряду отраслей в России стала актуальной программа импортозамещения.
- Можете привести пример такого сотрудничества ДНР и России в процессе импортозамещения?
- В одном из центральных регионов России планируется создать целую отрасль электромашиностроения специального (в т.ч. рудничного) исполнения. Эта отрасль не нова для Донбасса. Подобная техника у нас создавалась и ранее, разрабатывается и производится и сейчас. Действуют отраслевые институты, опытные производства. И когда мы показали наши возможности, нам сказали: «Подождите, это не импортозамещение. Это – импортоопережение!». Сейчас большим плюсом стало то, что у нас в одном министерстве образования и науки соединены и ВУЗы, и научные организации, будет постоянная подпитка кадрами. Уверен, начинающаяся работа с предприятиями будет успешной.
Вообще – это один из примеров возможного импортозамещения в той отрасли, к которой я имею профессиональное отношение (электрификация и автоматизация горных работ). Нужно отметить, что в Донбассе сконцентрированы производства самых разных отраслей. Здесь есть и предприятия, и отраслевые, и академические институты. Уверен, что их разработки, созданная техника и технологии также окажутся полезными в проектах импортозамещения в России.
- Скажите, Донбасс в последние годы чувствовал давление от руководства Украины?
- Донбасс – это металлургия, машиностроение, угольная отрасль. Серьезнейшие процессы, уже годами отработанные технологии. Для всех этих отраслей в нашем университете наработаны дисциплины, освоены методики. Естественно, на русском языке. Это касается как общения в быту, так и на работе. Поэтому активное продвижение украинского языка во все сферы жизни (учебный процесс, делопроизводство в вузе и т.п.) воспринималось как что-то нелогичное, отвлекающее, обременительное. Студенты должны были писать дипломные проекты на украинском. Но они выходили из положения по-своему – перегоняли свои русские тексты через машинный переводчик. Получалось топорно. Ну, какой вопрос – такой ответ.
- На Донбассе было двуязычие?
- Да, было всегда, я свободно говорю по-украински. Но на каком языке мы все думаем, на каком обращаемся к Богу? На русском. Украинский – на западе Украины и русский – на востоке. Это объективная реальность, и с ней нужно было считаться.
Политика в области образования, которую проводила Украина, в большей степени ориентировалась на приоритеты евроинтеграции высшей школы и в меньшей – учитывала насущные проблемы, реально существующие в промышленности. Во главу угла ставились приоритеты болонского процесса, в качестве нормативных вводились новомодные дисциплины. В то же время, важные, основополагающие предметы – например, горная электротехника, без знаний которой в шахту просто нельзя спускаться – её мы должны были ставить в качестве вариативной дисциплины (т.е., дисциплины по выбору). Знание рудничного взрывозащищённого электрооборудования и специфики шахтной автоматики абсолютно необходимо для специалиста в области электрификации и автоматизации горных работ. От этого зависит безопасность людей в шахте.
- Да, на Украине много говорили о «евроинтеграции». Возможно, изменения были связаны с этим процессом?
- При всей «евроинтеграционной» направленности и риторике Донбасс жил сам по себе. Мы прекрасно понимали, что будет, если мы лишимся базовых отраслей в угоду конъюнктурным соображениям. Более того, Донбасс прикладывал все усилия, чтобы запад Украины был тоже хорошо развит. На Западе также было несколько шахт, они входили в «Укрзападуголь». Но интересный парадокс: чуть серьезная авария - к её устранению, как правило, привлекали дончан. Так, по крайней мере, говорили знакомые мне донецкие специалисты.
А разве не показателен тот факт, что на Донбассе люди работают на заводах, фабриках, шахтах, в сельском хозяйстве – своего региона. Пусть в энергоёмких, даже небезопасных производствах, но дома – у себя на родине. В то же время типичным занятием для жителей западных областей Украины являются поездки на заработки за рубеж и занятие там самой неквалифицированной работой, за которую человека как специалиста вряд ли кто будет уважать. В период майдана я часто бывал в Киеве. Помню своё впечатление: как будто на Крещатике собрались люди – потомки в нескольких поколениях таких вот «заробитчан». В их поведении бросились в глаза обида, ненависть на все на свете. Сначала виновата у них была «донецькавлада» – донецкая власть, а потом уже во всех грехах обвинили Россию. Так вот, пока майдан скакал, накачивая себя русофобией, Донбасс в это самое время работал, создавая национальный украинский продукт, и был самым спокойным и надёжным регионом.
- Был ли Донбасс единым к моменту начала войны?
- В 2013-2014 годах мы вряд ли бы могли представить, что бандеровщина будет и у нас, на Донбассе. Мы как-то не придавали особого значения тому факту, что дипломированные специалисты - гуманитарии, воспитанные где-то за Днепром в духе русофобии, пополняли кадровые составы университетов юго-востока Украины. Когда начался конфликт, силами этих присланных казачков донецкие ВУЗы попытались «вывести» из Донецка. Оставшихся преподавателей приказами министра образования и науки Украины стали лишать учёных званий. Мне запомнилось, как на это отреагировала одна моя коллега, доктор наук, профессор. Она сказала: «Если я не ошибаюсь, последнего, кого лишили учёного звания – это Альберта Эйнштейна, и дело было в фашистской Германии».
- Вот уж «достойный» пример. Действительно ли пропаганда сделала некоторых украинцев настолько слепыми?
- Здесь многое зависит от того, насколько человек предрасположен к такой пропаганде. В условиях военно-политического кризиса у нас произошла очень серьёзная переоценка ценностей. Отчётливо, пронзительно стали восприниматься такие понятия, как «патриотизм», «отечество», культурная и историческая общность людей, ответственность за судьбу своей земли. Но часть людей уехала. У кого-то сдали нервы, кто-то по семейным обстоятельствам, а кто-то по убеждениям.
Показателен такой случай. Массированные артиллерийские обстрелы Донецка уже в 2014 году приводили к многочисленным жертвам среди мирного населения. Кровь лилась рекой, хотя «просвещённая» Европа этого не замечала. И нашему возмущению не было предела. Однако одна моя бывшая коллега (доцент, кандидат наук, кстати) высказалась о естественности и допустимости истребления тех мирных жителей, включая женщин и детей, кто исповедует ценности русского мира. «Да я сама взяла бы в руки автомат и разрядила в них всю обойму», - помнится такая её фраза.
Именно люди с такими убеждениями попытались вывести из Донецка университеты и создать на смежной территории в непригодных для высшей школы условиях вузы-клоны. Но мы в Донецке справились и с этой проблемой. На работу вернулись учёные – пенсионеры, вакантные должности ассистентов заняли наши инженеры. Заработали диссертационные спецсоветы. Вновь начались защиты диссертаций. И вот результат – сейчас, например, мой родной Донецкий национальный технический университет работает в штатном режиме, кадрового голода нет. Коллектив надёжный, сплочённый, и дышится легко.
- Приближается вторая годовщина Референдума о самоопределении Донецкой народной республики, который состоялся в мае 2014-го. Каким её встречает Донбасс?
- В Донецкой народной республике налицо все атрибуты полномасштабного государственного строительства. Расширяется законодательная база, и с каждым новым принятым законом увереннее работается. Открываются новые предприятия, магазины, кафе, создаются новые рабочие места, поддерживается правопорядок. Несмотря на артобстрелы, коммунальные службы не только обеспечивают работу жизненно важных элементов инфраструктуры, но и вообще поддерживают Донецк в идеальном состоянии. Донецк и раньше был привлекательным. Чистый город с многочисленными парками, скверами – город миллиона роз. Но в таком ухоженном состоянии, как сейчас, я его вообще не помню. Транспорт работает как часы. Несмотря на продовольственную блокаду, объявленную Украиной, в ДНР нет проблем с обеспечением продуктами питания, что делает честь властям. Всё это время работали и работают все учреждения культуры – театры, филармония. Это очень помогало нам, дончанам, сохранять оптимизм во время массированных артиллерийских обстрелов города.
- Какие самые острые вопросы предстоит решить ДНР?
- Я часто думаю, каким успешным будет регион, если он восстановится в пределах всей Донецкой области. Эту неполноту территориальной целостности, невозможность использования в полной мере промышленного потенциала области и транспортной инфраструктуры (включая железнодорожные вокзалы, аэропорт - бывший одним из лучших в Европе, который ещё надо восстанавливать) отношу к главным нерешённым проблемам.
Не менее проблемный вопрос – боевые действия в регионе, угроза жизни и благополучию людей.
И, наконец, важный вопрос – это вопрос международного признания Республики, в частности, вопрос выхода её банковской системы на международный уровень, свободы передвижения граждан на международном уровне.
- Если одним предложением, каким вы видите будущее Донбасса?
- Сильный регион с развитой промышленностью, сельским хозяйством, транспортной инфраструктурой, регион в русском цивилизационном пространстве.
