Государственный террор – чудо-оружие или блеф?
Последнее громкое покушение на главу УВД Луганской народной республики Игоря Корнета, стало очередным этапом в кампании террора украинских спецслужб. Перед тем была попытка ликвидации Захара Прилепина, удар по Кремлю, множество убийств российских чиновников, полицейских, лидеров общественного мнения.
Можно прямо сказать, что Киев придает кампании террора большое значение и серьезно в нее вкладывается. Поэтому имеет смысл рассмотреть в более широком контексте политику государственного терроризма со стороны Украины.
Поскольку СВО по своему масштабу и специфике не имеет прецедентов в истории последних 70 лет, то и многое, в ней применяемое по части стратегии и тактики, также является уникальным. Схватка двух европейских держав на широком фронте в XXI веке, одна из которых является ядерной, само по себе событие невероятное, дающее немалый материал для размышлений и анализа.
Ни в Первую, ни во Вторую мировую войну стороны не прибегали к терроризму как к чему-то значимому. Да, в 1914-1918 немцы спонсировали ирландских повстанцев, а англичане - арабов против турецкого султана. Но назвать это терроризмом никак нельзя. В 1939-1945 гг. у англичан, имелись отряды коммандос, которые совершали диверсии по всему европейскому побережью, а у немцев – Отто Скорцени. Но их задачей, опять-таки, были именно диверсии. Актом терроризма являлось лишь убийство в Праге Рейнхарда Гейдриха – заместителя Гиммлера, и де-факто, главы протектората Богемии и Моравии.
Американцы ни в Корее, ни во Вьетнаме не ставили своей целью убийство вождей своих противников. Только во время агрессий в Ираке и Афганистане, когда там вспыхивали партизанские войны против оккупантов, они прибегали к целевому уничтожению оппонентов. Но это были уже не классические войны с линией фронта. Тоже самое касается долголетней израильской традиции убийства лидеров палестинского сопротивления – это сугубо противоповстанческая действия. Здесь нет противостояния двух стран. Тем более равных друг другу по уровню развития. Речь идет о борьбе развитого государства против подполья.
Так что происходящее сегодня не имеет прецедентов в истории. Заметим, что и сталинский СССР в ВОВ прибегал к политики ликвидации командиров противника в сравнительно небольшом масштабе и никогда не ставил это как свою приоритетную цель. Были убийства Николаем Кузнецовым нацистских чиновников на Западной Украине, была ликвидация «гауляйтера» Белоруссии Вильгельма Кубе, ряда других высокопоставленных нацистов, покушение на посла Германии в Турции Франца фон Папена. Но это не рассматривалось как приоритетная стратегия, террор служил разовым дополнением к тем или иным операциям. Заметим, что никогда не ставилась задача ликвидации, например, Гитлера. Возможно, потому что фюрер уверенно вел Германию к гибели.
Киев же сегодня рассматривает террор против конкретных индивидов как важную часть борьбы с Россией. Очевидно, он преследует следующие цели:
1.Создание атмосферы страха и неуверенности в российском обществе.
2.Дискредитации российской власти как неспособной справиться с террористическими вызовами.
3.Запугивание населения на присоединенных территориях, чтобы оно не шло на сотрудничество с новой властью.
4.Отвлечение внимания, сил и средств российских спецслужб.
Победу в информационно-психологической войне можно добыть террором, и Зеленский, как опытный пиарщик и медийный деятель, прекрасно это понимает. За четыре года его пребывания у власти его стиль руководства вполне выявился, в том числе, за 15 месяцев военной кампании. Он обожает разного рода рискованные трюки как на сцене, так и в политике и военном деле. Политические убийства, взрыв Крымского моста, удар БПЛА по Кремлю – как раз в стиле Зеленского своей эффектностью и последующей информационной шумихой. Отсутствие прорывов на фронте компенсируется «перемогами» в тылу противника. «Мирный» период своего руководства Зеленский уверенно вел Украину к катастрофе, отвергая с порога любой компромисс, отрицая Минские соглашения. Даже накануне 24 февраля он отказался от посреднических услуг западных лидеров, ясно дав им понять, что на уступки не пойдет. И после начала СВО, когда переговоры в Белоруссии и Турции дали первые результаты, он предпочел их прекратить, и сосредоточиться на боевых действиях. Во всех случаях он избирал самый радикальный и воинственный путь.
Выбирая терроризм, Зеленский как бы говорит: «да, нас меньше и мы слабее, но мы будет бить вас там, где вы не ждете, и мы не сдадимся». Массовые пуски беспилотников по российской территории – это также действия в том же русле. В целом он подражает Израилю, только без понимания того, что Израиль так поступает не с государствами, а подпольными группировками.
Также бросается в глаза, что российская сторона начисто отказалась от тактики террора и диверсий. За все время не было совершенно против украинской стороны ни одного действия, которое бы можно было толковать как теракт или диверсию. То есть ответных действий не предпринимается никаких. Ранее таковые случались – в 2017 были подорваны в Мариуполе полковник СБУ, отвечавший за террор против ДНР, а в Киеве – сотрудник военной разведки, занимавшийся диверсиями. После того украинские спецслужбы на время «сбавили обороты», поняв, что может и прилететь «ответка».
Сегодня «ответка» не прилетает. То ли это принципиальная позиция российских спецслужб, то ли невозможность работать на территории врага и отсутствие там своей агентуры и подполья, то ли считается, что пресловутые «красные линии» не перейдены еще. Возможно, в Кремле думают, что Киев специально провоцирует нас на подобные ответные действия, а там не хотят играть по правилам и по планам противника. Также, вероятно, в Москве считают, что КПД украинского терроризма на самом деле низок, и он не стоит отвлечения на него внимания, предпринимая зеркальные действия.
