Под угрозой оказалась выстроенная внутри «вагнеров» «страховочная система».
Произошедшая в четверг авиакатастрофа в Тверской области, в результате которой погибли два главных лидера ЧВК «Вагнера» Евгений Пригожин и Дмитрий Уткин может принести не только геополитические последствия. Под угрозой оказалась выстроенная внутри «вагнеров» своеобразная страховочная система, во многих случаях мешавшая «выпускникам» «Вагнера» совершать новые преступления уже в мирной жизни.
По прошествии суток после гибели Пригожина, Уткина и еще восьми человек, летевших с ними на борту разбившегося Embraer стали очевидны многие последствия случившегося. Например, под большим вопросом оказались российские интересы в Африке. Ведь как минимиум в двух странах – Буркина-Фасо и Мали лояльные РФ местные власти держались во многом с помощью бойцов «Вагнера». Будут ли они защищать руководство этих стран теперь? Как быстро произошедшим воспользуются представители коллективного Запада, особенно Франции, у которых эти две страны «вагнеровцы» отжали? Еще один, не менее важный, вопрос – что будет с белорусской «миссией» «Вагнера»? Ведь в соседней стране, под гарантиями её президента Александра Лукашенко, на момент катастрофы могли находиться сотни пригожинских бойцов. Что с ними будет делать Лукашенко? Или они с ним? Этими вопросами совершенно точно уже занимаются на уровне руководства страны.
Но есть еще одна важная проблема, о которой пока предпочитают не говорить. В отличие от государственных структур, в «Вагнере» не без успеха пытались контролировать своих бывших бойцов. Речь о людях, которые вернулись после окончания контракта с ЧВК к себе домой. Зачастую, это не просто добровольцы, а «искупившие кровью» свои преступления и получившие официальное помилование бывшие заключенные. Их с прошлого года Пригожин лично набирал по всей стране. И, во многом, на их плечах был взят Бахмут – завершилась победой российских войск одна из самых кровавых битв СВО.
Евгений Пригожин в одном из своих больших интервью, которые он дал примерно за неделю до мятежа, с гордостью говорил, что все вернувшиеся бойцы из числа бывших заключенных совершили 83 преступления. То есть доля рецидива среди них составляла лишь 0,25%. И это, по подсчетам Пригожина, было в 80 раз меньше, чем среди людей, покинувших места не столь отдалённые, без «командировки» в «Вагнер». Надо вспомнить с каким контингентом имел дело «Вагнер» – контракты с ЧВК заключали люди, которым не светил скорый выход из колоний, а длительные сроки в России получают не алиментщики с мелкими ворами, а убийцы, грабители и прочие замешанные в тяжких преступлениях люди. Добавим к этому и то, через что они прошли во время службы в «Вагнере». Это самые горячие точки фронта, где с обеих сторон гибли сотни, а в результате – десятки тысяч людей. Такая «мясорубка» не пойдет на пользу никому. Тем не менее, Пригожин показывал почти полностью отбитую у его бойцов тягу к криминалу. Результат впечатляющий.
Добивались его в «Вагнере» с помощью двух стимулов. Был пряник в виде очень неплохих денежных выплат и перспективы, для отличившихся, службы в более спокойных чем Донецкий фронт, местах – например, в той же Африке. Многих попавших в ЧВК заключенных на преступления толкала нужда и безнадёга, после службы они получали шанс от них избавиться. А для тех, кому это не помогало был и кнут. Речь о так называемой системе «кураторов». Каждый из ушедших в мирную жизнь бойцов получал по присматривающему за ним «штатному» сотруднику «Вагнера». Примерно из расчёта один «куратор» на сотню бывших бойцов. Чаще всего, это закрепление происходило еще во время службы. Если почитать чаты, в которых общаются родственники бойцов и они сами, далеко не все переживали возвращение к семьям без проблем. Кто-то начинал пить, кто-то – пить и буянить, а кто-то – и пытался взяться за старое.
Для родственников таких людей существовал «звонок другу». Они могли обратиться к куратору, который уже связывался с самим бывшим бойцом. «Мой пил две недели, потом начал скандалить с соседями. Плохо было дело. Я позвонила куратору – он спросил только имя и нынешний телефон мужа. На утро позвонил ему, о чем-то они говорили минут десять. И мой как-то сразу успокоился, но о чем был разговор так мне и не рассказал», – это типичная история из этого чата от жены бывшего «Вагнеровца». Другие приводят и детали таких бесед. Кому-то пригрозили «вернуть в Бахмут», кому-то «приехать и угомонить», а с некоторыми помогли просто задушевные беседы – почти как у профессионального психолога. С поправкой на понятную не очень цензурную стилистику этих бесед. «Кураторы» были палочками-выручалочками родственников по всем, связанным с «Вагнером» вопросам – от получения зарплат и «угомона» буйных до грустных вещей вроде выяснения судьбы погибших бойцов.
Эта система попала под угрозу сразу после июньского мятежа. Многие «кураторы» переставали отзываться родственникам. Но более-менее продолжала работать. Сейчас, после того как «Вагнер» обезглавлен, а все денежные потоки в структуры ЧВК оказались под огромным вопросом, она может полностью развалиться. Это уже вызывает тревогу у некоторых близких как действующих, так и бывших бойцов. «Муж считает Пригожина своим кумиром. Быстро перестал пить после того как вернулся с фронта. А сегодня снова с бутылкой, переживает случившееся. И кто теперь ему позвонит? А других бывших бойцов кто теперь будет успокаивать?», – задалась вопросом она.
Последствия в этой части могут оказаться не менее серьезными, чем в Африке или Белоруссии. Всплеск неконтролируемого насилия от бывших «вагнеровцев» явно не сыграет на руку стабильности внутри страны. И без какого-то нормального решения проблемы, помимо усиления полицейского контроля за «выпускниками» ЧВК, избежать такого исхода будет непросто, подозревают эксперты.
Николай Тройнин
