Забытый подвиг: как Красная армия штурмовала здание гитлеровской имперской канцелярии

Вспоминаем историю последней битвы против фашисткой Германии.

Взятие Берлина в национальной памяти прочно связано с Красным знаменем над Рейхстагом. Между тем штаб нацистского руководства находился точно не здесь и не Рейхстаг был самым укрепленным комплексом в столице Третьего Рейха.

Резиденцией Гитлера было специально построенное в 1938 году для фюрера здание Имперской Канцелярии.

С началом активных бомбардировок Берлина здесь был сооружен знаменитый Бункер, где фюрер и встретил свою смерть в три часа пополудни в теплый понедельник 30 апреля, то гарнизон продолжал сопротивление. И если Рейхстаг был взят 1 мая, то бои за Рейхскацелярию шли до утра 2 мая.

Кто штурмовал резиденцию Гитлера и как шли эти бои? Об этом мы и поговорим.

Фашизм — это не про парламент

Начнем с того, что парламентаризм явление, враждебное нацизму, и первым зданием, которое гитлеровцы подожгли задолго до начала Второй мировой войны, как раз был Рейхстаг. После пожара парламент здесь уже не заседал, и депутаты от НСДАП вместе с примкнувшими консерваторами переехали напротив в Кроль-оперу.

96 депутатов от левой оппозиции погибли в концлагерях, а Рейхстаг даже не был восстановлен и зиял обгоревшими окнами на протяжении всей истории «тысячелетнего Рейха».

В Рейхстаге разместили Центральный военномедицинский архив. После того, как союзная авиация разрушила значительную часть города, здесь расположились военный госпиталь, родильное отделение клиники Шарите, а также детское бомбоубежище.

Настоящим детищем Адольфа Гитлера стало здание Рейхсканцелярии, построенное по его заданию Альбертом Шпеером в самом центре старого города. Это был памятник эпохе гигантизма и глобальных амбиций. Здание имело протяженность более 440 метров (Рейхстаг по фасаду втрое короче). Здесь вели прием иностранных лидеров и дипломатов, включая Бенито Муссолини и Вячеслава Молотова. Здесь принимались все самые ответственные решения, включая решение о нападении на Советский Союз. Здесь Адольф Гитлер вел заседания Командования штабов. Здесь он жил, и здесь жила Ева Браун.

И когда советские войска ворвались в Берлин, Рейхстаг защищали в основном обычные пехотинцы и фольксштурм, а вот к Рейхсканцелярии были стянуты подразделения ваффен-СС. И это было естественно, потому что в первом здании был просто медицинский архив, а во втором пребывали Гитлер, Геббельс, Борман и другие оставшиеся в Берлине вожди Рейха.

Тем не менее, символом поверженного врага было объявлено бывшее здание парламента, что, скорее всего, просто говорит о второстепенности этого вопроса для Сталина и его ближнего окружения. Были в те дни вещи поважнее.

Две дивизии против эсэсовцев

Штурм Рейхскацелярии был поручен двум обычным стрелковым дивизиям: 248-й и 301-й. Первая была сформирована в астраханских степях и прошла через всю Европу, используя помимо механической тяги еще им верблюдов. Вторая брала корни на Кубани. Дивизии воевали плечом к плечу на Миусе, форсировали Днепр, участвовали в триумфальной Ясско-Кишиневской операции и освобождали Польшу. У них был выстраданный в тяжелых испытаниях боевой опыт, хорошее взаимодействие и чувство уверенности.

В предыдущие дни дивизии проходили квартал за кварталом районы Берлина, участвуя в боях не только на земле, но и под ней.

Одессит Яков Савченко позде вспоминал, как вместе с другими разведчиками он пробирался по подземным коммуникациям. Всюду были женщины и дети.

«У меня по телу побежала какая-то дрожь. Успокаивали мы этих женщин, успокаивали детей. И здесь командир нашей группы говорит: «Ребята, а ну-ка раскрывайте свои мешки!». А у нас в мешках вещевых, кроме гранат и боеприпасов, была в основном пища. И были также конфеты какие-то, но особенно шоколад. У нас у каждого была плитка шоколада — это в случае чего, если попадёшь в такое положение, где надо просидеть несколько суток, так вот на одной такой дольке можно было сутки прожить, если была у тебя во фляге вода. И Горбатенко: «Вынимайте всё, что есть съестное! Шоколад в первую очередь!».

Мы вынули всё, что было у нас: и консервы, и галеты какие-то, но в первую очередь шоколад и конфеты, у кого были, и успокоили этих женщин и детей».

К исходу 30 апреля советские войска вышли к Рейхскацелярии. В тылу оставались очаги сопротивления противника. Крупный отряд гитлеровцев оборонялся в старой церкви на Ораниенштрассе, прочные стены которой не брала никакая артиллерия, поэтому часть наших войск приходилось оставлять для блокирования таких групп. Сложно приходилось артиллеристам.

Вокруг стояли дома, и для ведения навесного огня приходилось искать площади, скверы и широкие перекрестки. За артиллеристами особенно пристально охотились немецкие снайперы и минометчики, так что бойцы несли большие потери. Вдобавок не хватало подробных карт большого города.

Сотрудник политотдела Анна Никулина, которая в этот день чудом избежала гибели от фаустпатрона, прибыла в штаб 248-й стрелковой дивизии. На ее глазах командир дивизии требовал «кварталов и метров» продвижения, даже грозил отстранить того от командования полком, но роты залегли в развалинах домов. После очередного звонка «сверху» бойцов поднял в атаку замполит полка Михаил Глагольев, но буквально через мгновение получил смертельное ранение.

На 1 мая стрелковые полки 248-й стрелковой дивизии насчитывали 2537 бойцов. В ротах осталось по 20-30 человек. В 301-й было не лучше. Победа давалась большой кровью.

Как штурмовали резиденцию Гитлера

1 мая 1945 года советские войска овладели государственным почтамтом («объект 150») и зданием министерства финансов («объект 149»), расположенными напротив Рейхсканелярии («объект 153»). В Рейхскацелярии новым - на очень короткий срок - руководителем стал Йозеф Геббельс, ранее возглавлявший пропагандистскую машину рейха. Здесь же был и Мартин Борман.

Вскоре бои на площади перед Рейхсканцелярией стихли. Площадь с белым флагом пересек генерал Ганс Кребс из германского генштаба. Он когда-то работал в Москве, хорошо говорил по-русски и был выбран Геббельсом в качестве переговорщика. Кребс сообщил о самоубийстве фюрера, и начались длившиеся несколько часов переговоры о возможных условиях капитуляции.

Пока днем было некоторое затишье, наши штурмовые отряды занимали позиции для решительного рывка. Имперская канцелярия была окружена с двух сторон, а третья, западная, находилась под нашим огневым контролем.

В то время как у самой Рейхсканцелярии наступило затишье, шел бой против упорного гарнизона церкви на Ораниенштрассе. Гарнизон поддерживали группы, засевшие в соседних домах. На подмогу вызвали огнеметчиков. Они прибыли, но пламя из огнеметов выбрасывалось лишь на 20-30 метров, в то время как противник был существенно дальше. Хуже того, один из огнеметчиков облил горючей жидкостью нескольких бойцов, и по чистой случайности она не воспламенилась.

Бойцы отделались тем, что несколько дней не могли видеть, так как жидкость попала и в глаза. Наконец, к вечеру прибыли саперы, и был совершен подрыв церковной стены. В ночь на 2 мая немцы выбросили белый флаг. В зданиях были обнаружены 20 убитых, еще 87 человек были взяты в плен. Наши потери за день боя у церкви составили 5 человек убитыми и 11 ранеными.

Ближе к вечеру стало понятно, что переговоры срываются. Геббельс хотел согласовать свои действия с адмиралом Деницом, которого Гитлер официально объявил преемником и который находился далеко, аж у границы с Данией. А Сталин не был настроен тянуть время.

После 18.00 штурмовые группы 248-й стрелковой дивизии начали штурм здания имперской канцелярии с восточной стороны. Успеху их действий способствовала меткая стрельба артиллеристов. К началу штурма в стенах здания снарядами и тяжелыми минами уже было пробито много брешей.  

Штурмовые группы атаковали здание со стороны Вильгельмплац. Проникнув внутрь его, бойцы упорно продвигались вперед. Группа капитана Гершгорина из 899го стрелкового полка, к примеру, на втором этаже за четверть часа истребила фашистов в нескольких комнатах и взяла 19 пленных.

В подземелье успешно действовали штурмовые отряды уничтожили большую группу обороняющихся и захватили часть правого крыла здания.

Площадь перед Рейхсканцелярией и само здание представляли собой поле множества мелких стычек.

Командир 902-го стрелкового полка Георгий Ленев описал этот бросок к зданию в своих мемуарах: «Бой шел внутри здания. Площадь почти не обстреливалась. Мы с майором Шевченко перебежали ее и прыгнули в разбитый оконный проем. Вокруг, в дыму, трещали автоматные очереди. Рвались гранаты. Солдаты огнем прокладывали себе путь в глубь здания.

Шевченко и я шли вслед за штурмовыми группами. В коридорах, в комнатах — всюду вспыхивали короткие схватки. Из-за поворота на наших солдат бросились офицеры в черных мундирах. Вероятно, все они были пьяны или приняли наркотики. Дрались как бешенные. Ни один не сдался в плен. Очевидно, считали, что пощады им все равно не будет.

Под ногами скрипело разбитое стекло. От едкого дыма трудно было дышать. Местами дым был настолько густой, что в трех шагах ничего не увидишь».

В 22.00 Йозеф Геббельс и его жена покончили с собой, отравившись цианидом. Перед этим они убили шесть своих детей.

Отдельные группы немцев пытались прорываться. Личный водитель фюрера Эрих Кемпке рассказывал после войны, что пройти сквозь советские позиции из Рейхсканцелярии было возможно, но дальше пробиться было уже куда труднее:

«Наступила темнота. Разбившись на группы, мы покидали имперскую канцелярию. Быстро прошли вымершую Вильгельмплатц, спустились в тоннель метро и по шпалам направились к Фридрихштрассе. Примерно через два часа мы добрались до вокзала Фридрихштрассе».

Прочного кольца не получалось создать, поскольку наши части тоже понесли большие потери.

Тем временем группа разведчиков Якова Савченко поднималась с флагом по лестничным маршам здания. Накануне из какой-то красной скатерти они изготовили полотнище и написали на нем «248-я Одесская стрелковая дивизия, 902-й полк».

Сам Савченко был коренной одессит, гордился этим и испытывал особый эмоциональный прилив. Знамя закрепили на древке бывшего немецкого флага.

Прорываться в здание не пришлось, но недалеко от входа их обстреляли, и им пришлось подавить вражескую огневую точку. Савченко и еще трое солдат поднялись на верхний этаж и вышли на балкон. Было темно. Дул сильный ветер. Ноги вязли в крошке камней. Савченко влез на плечи к товарищам и вставил флаг в трещину в стене фронтона. Порыв ветра выдернул флаг и бросил на балкон. Савченко обложил шток камнями. Ему помогал однополчанин Иван, который тоже взобрался на фронтон.

С высоты здания они видели какие-то машины, людей нигде не было. Других красных знамен они не заметили. После бойцы решили найти бункер, где мог прятаться Гитлер. Здание было огромное, куда идти — никто не знал.

Но лестницу, по которой бойцы спускались, контролировал один из последних защитников рейха, сидевший за пулеметом. Савченко почувствовал резкий удар в ногу. Очнулся он уже в госпитале. Ранение было серьезным, и он согласился на ампутацию.

Это были последние выстрелы в столице Германии. Еще в 04.00 у советских позиций появились первые группы немцев с белыми флагами. А в 06.00 белые флаги появились и на Рейхсканцелярии. К 10.00 только 248-й стрелковой дивизией в плен было взято 400 человек, а к вечеру их число достигло 3000.  

В 15.00 штурмовавшие Рейхсканцелярию в районе Унтердерлинден встретились с передовыми частями 3-й ударной армии, которая продвигалась с севера и сутками ранее взяла Рейхстаг.

Вскоре было водружено знамя на германском парламенте. Но не на том, что было сожжено Герингом, а на Кроль опере, что использовалась Третьим Рейхом для заседания нацистских депутатов.

На этом война закончилось. Последней жертвой боев за Берлин стал безымянный ездовой, подорвавшийся на мине 10 мая в сквере на Трунгештрассе.