Софа Шахбазян убеждена, что ее сына подставили
Жизнь Софы Шахбазян из Волгодонска навсегда изменилась 13 лет назад, когда ее 16-летнему сыну, Завену Унаняну, предъявили обвинение в изнасиловании 9-летней девочки. Суд озвучил строгий вердикт: виновен, и парень отправился в специализированное психиатрическое заведение, где провел большую часть своей жизни.
Мать уверена, что ее сын невиновен, а судебные документы истолкованы ошибочно. По ее словам, Завен не преступник, и нет оснований удерживать его в «психушке» под действием сильнодействующих препаратов. Однако медицинское сообщество придерживается противоположного мнения. На сегодняшний день почти 30-летний Завен продолжает отбывать срок в психиатрической клинике без надежды на освобождение.
Софа в 1990-х переехала в Волгодонск из Армении с надеждой на новую жизнь, но вскоре осталась одна, с маленьким ребенком на руках, без денег и без жилья. В эти трудные времена власти выделили ей комнату в общежитии в районе, который в народе называют «нейтралка». Завен начал заниматься сценическим искусством, и судьба, казалось бы, улыбнулась ему: впереди мальчика ожидала карьера, появился шанс вырваться из нищеты.
В 1990-е годы имя Завена Унаняна было на устах у каждого волгодонца. 7-летний «мальчик-звезда» и «Золотой голос Волгодонска» радовал горожан своими выступлениями на сцене, и казалось, его талант принесет ему известность на всю Россию. Завен занимался в вокальной студии при ДК имени Курчатова и многократно завоевывал первые места на городских музыкальных конкурсах. Ни один городской праздник не проходил без его участия; в качестве лауреата он представлял Волгодонск на областном конкурсе «Надежда Тихого Дона» и получил возможность участвовать в знаменитом шоу «Утренняя звезда» на центральном телевидении.
На тот момент мэр города, Александр Клейменов, поддержал юного артиста, вручив ему музыкальный центр, и выделив грант на создание клипа с его участием. Вдобавок, один из местных депутатов подарил Завену пианино для занятий. Добрые слова о семье Завена стали привычны для заголовков местных газет, сообщавших о растущей звезде.
В 16 лет судьба отвернулась от Завена. Юноша оказался на скамье подсудимых, и восторги поклонников сменились на осуждающие взгляды. Его обвинили в изнасиловании 9-летней девочки, и суд определил его на принудительное лечение в психиатрическое учреждение. Несмотря на то, что с тех пор утекло много воды, мать Завена, Софа, продолжает бороться за пересмотр дела своего сына.
«Это ребенок — смысл моей жизни. Я поседела и потеряла здоровье, — рассказала мать корреспонденту "Блокнот Волгодонск". — Сколько лет я бьюсь, чтобы спасти его! 13 лет назад сына обвинили в страшном преступлении. Мой сын ест и пьет таблетки. Якобы он изнасиловал девочку. Я уверена на 100%, что этого не было, потому что следователь закрыла доказательства, а потом без нашего ведома открыла их вновь. Я убеждена, все эти материалы были подменены. Одежду моего сына вернули еще до окончания следствия, а затем дело раскрутилось, и его отправили в психушку».
На очной ставке 9-летняя девочка рассказывала, как вошла в лифт с молодым человеком, который предложил ей проехать вверх, чтобы «показать котят». Когда девочка отказалась, он настойчиво предложил «поиграть с щенками». Получив отказ, парень применил силу. Во время допроса девочка указала на Завена, заметив у него шрам на руке, который совпадал с описанием. Однако мать уверяет, что шрам появился позже, когда сын находился в другой комнате общежития с другом и занимался «какими-то делами в Интернете».
Софа не отрицает, что у Завена были проблемы со здоровьем, но связывает их с ретроцеребеллярной кистой — новообразованием в его мозге, диагностированным в 5 лет, когда он только начинал свой творческий путь. На протяжении первых лет болезнь не проявлялась, но затем стала заметна, существенно повлияв на его жизнь.
Став юношей, Завен Унанян претерпел значительные изменения в состоянии здоровья, и его болезнь проявилась по-новому. По словам его матери, на момент задержания сын страдал от энуреза и энкопрезы — проблем, приводящих к непроизвольному выделению мочи и кала в стрессовых ситуациях. Завен вынужден был носить памперсы, и, по утверждениям матери, физически не был способен совершить половой акт с проникновением. Софа настаивает на том, что вокруг нее и ее сына сформировался некий заговор молчания, который, по ее мнению, охватывает также другой инцидент, в котором фигурирует ее сын — нападение на женщину.
«Моего сына также обвинили в том, что он напал на женщину на автостоянке, — рассказывает Софа. — Она утверждала, будто у них была борьба, в ходе которой они дрались. У Завена изъяли нож, но экспертиза, проведенная позже, не смогла однозначно установить, был ли это действительно мой сын. В документах отсутствует ясное подтверждение, а статья о преступлении есть. Сын утверждает, что пришел на стоянку с намерением ограбить ее, но у женщины не оказалось денег, и он ушел. Не самый впечатляющий грабитель, получается! Позже полицейский, который был на месте происшествия, пришел к нам домой и, как он выразился, пришел на исповедь. Он признался, что тогда ничего не видел и не слышал, но ему велели указать именно на моего сына.
Что касается обвинения в сексуальном насилии, то Софа уверена, что в этот момент Завен находился на другом этаже общежития в компании друга. Однако свидетельские показания его товарища, по мнению матери, не были должным образом учтены следствием.
«Сын был со своим другом. У него своя комната. Мы живем на третьем этаже, а Завен — на четвертом. Его друг подтвердил, что они смотрели фильм и слушали музыку. Он даже следил за временем, чтобы не опоздать на занятия, и заведомо утверждал, что Завен находился с ним. Однако следователь назвала их «два сапога пара» и не учла эти показания», — говорит Софа с горечью.
Софа Шахбазян выступила с эмоциональным заявлением о судьбе своего сына; который, по (ее словам) после прохождения обследования в нескольких медицинских учреждениях был признан не представляющим угрозы ни себе, ни окружающим. Софа утверждает, что его время в специализированном психиатрическом учреждении должно было подойти к концу, однако каждый раз ему отказывают в выписке.
«Каждый раз они выдумывают новые предлоги, чтобы не выпустить его! За два года пребывания в Волгодонске мой сын ни разу не нарушил распорядка внутреннего режима. Он — это тот ребенок, который готов отдать последнее, кто всегда жалеет окружающих и помогает больным. За ним просто не хватает плеча в этом мире. Он плачет и говорит: «Хочу домой». Ему почти 30 лет, а он до сих пор не знает, что такое 500 или 1 тысяча рублей. Ребенок не был на улице 13 лет и ничего не знает о жизни. Парень в свои годы должен строить семью, работать, а он лишь и мечтает: «Я хочу маме помогать». Когда его спрашивают, будет ли он продолжать принимать лекарства, он однозначно отвечает: «Да!». Но в суде утверждают, что он не хочет лечения. А стоит сказать что-то не так, как мгновенно вводят галоперидол. По словам сына, эти лекарства «подавляют голоса в голове». Две недели назад меня не пустили в больницу после того, как я обратилась к правозащитникам. Всех пациентов выписывают, а моего сына держат. Совсем недавно был случай, когда пациентов с шизофренией выписали, а моего сына продолжают удерживать без причины. Я написала заявление в Следственный комитет, так как 16 сентября его пытался убить некий «солевой» товарищ. В палате было четыре человека, и именно на моего сына этот человек и напал. Вместо того чтобы сообщить о происшествии, его просто выпустили на улицу, а моего сына оставили, уверяя, что он опасен», — негодует Софа.
На завершение своего выступления она зачитала стихотворение, которое Завен передал из психиатрического учреждения. В нем он выразил свои чувства к любимой матери и тоску по недостижимой свободе: «Тюрьма, колючка, решетка, и дом отсюда далеко. Войти сюда довольно просто, вот только выйти нелегко. Тебе, моя дорогая мама, я подарю эти цветы. Но ты знаешь, я — не ты, ты знаешь, что в этом месте происходит. В этом месте, я сам не свой, в этом месте погибаю, жду свидания с тобой»!
Ранее «Блокнот» сообщал о судебной ошибке, стоившей трех лет жизни Диме из Ставрополя. В 2003 году следствие «вышло» на его след в убийстве сестры. Парня признали невменяемым, и определили в закрытое лечебное учреждение. Вероятно, он бы там находился и по сей день, если бы сестра не написала письмо матери. Как выяснилось впоследствии, она сменила имя, приняла ислам и вышла замуж в Дагестане.
