Парагвайские дети-солдаты и немецкая женщина из фольксштурма
Если рассуждающие о мобилизации женщин и пятиклассниках-дроноводах пропагандисты Киева перейдут к делу, это станет смертным приговором украинцам
На Украине уже давно идут разговоры не о том, чтобы агитировать женщин к добровольному вступлению в ряды ВСУ, а об их принудительной мобилизации. Кроме того, идет «прогрев» общественного мнения на единственном сохранившемся телеканале, подконтрольном администрации нелигитимного президента Владимира Зеленского по поводу детей-солдат. Мол, даже пяти-шестиклассники в возрасте около двенадцати должны готовиться к боевым действиям. Причем речь не только об уроках начальной военной подготовки. Отдельные киевские пропагандисты намекают, что управлять дроном в непосредственной близости от линии боевого столкновения шестиклассник может не хуже взрослого.
Старый украинский националист Дмитрий Корчинский, впрочем, двенадцатилеток пожалел. Зато на днях заявил, что 14 – прекрасный возраст, чтобы идти на фронт, «если Украина окажется на грани уничтожения». И вообще, по его словам, замечательно умереть молодым в бою, а не старым в коридоре (почему-то не в палате) больницы.
Такие разговоры явно ведутся не просто так. Можно констатировать, что Украина стоит у края пропасти. Если идеи бросить в бой женщин и детей воплотятся в жизнь, это продлит агонию киевского режима, но может стать кошмаром для украинского общества.
В современной истории есть два известных примера попыток воюющего государства буквально воплотить идею «все на фронт». Первую предпринял в 1860-е Парагвай. Последствия для парагвайцев можно описать термином «самогеноцид». Второй раз в эту игру играла гитлеровская Германия. От тотальной катастрофы по парагвайскому образцу немцев спасло лишь то, что их разбили быстро, не дав всерьез перекидать в топку войны основную часть населения.
Южноамериканская бойня
В 1864 году началась Парагвайская война. Парагвай (в самой стране войну называют великой) начал ее против Бразилии, затем к числу его противников присоединились Аргентина и Уругвай. И по численности населения, и по экономическому состоянию парагвайцы уступали на порядок. Однако начали бодро, в режиме блицкрига, имея отмобилизованную 50-тысячную армию, вдвое больше, чем у троих враждебных стран вместе взятых. Но вскоре успешные наступления, по мере того, как аргентинцы, бразильцы и уругвайцы начали пополнять вооруженные силы, сменились многолетним тягостным отступлением. В конечном счете уругвайцы вели партизанскую войну и после потери столицы, Асунсьона. Все закончилось лишь в 1870-м.
Мы не будем здесь подробно рассматривать ход боевых действий. В контексте рассматриваемой темы нас интересует следующее: испытывая катастрофическую нехватку людей, парагвайцы начали активно привлекать в армию женщин и детей. Цеплялись за каждый форт, за любую складку местности, но лишь отсрочили неминуемое поражение. Что же стало итогом столь яростного сопротивления? Был в этом какой-то смысл, кроме никому не нужной истории героизма на будущее? Может, хотя бы проклятый враг истекал кровью на каждом шагу? Не совсем.
40 детей за одного взрослого
16 августа Парагвай отмечает День Ребенка. Он посвящен битве при Акоста-Нью, состоявшейся в 1869-м. Тогда парагвайская армия численностью около пяти тысяч человек (включая около 3,5 тысяч детей от 9 до 15 лет) дала свой «последний и решительный» против двадцатитысячной бразильско-аргентинской.
Сыграло ли это принципиальную роль в войне, помогло ли Парагваю? Об этом скажет соотношение потерь. На поле боя полегли 2000 парагвайцев, бразильцы с аргентинцами потеряли 46 человек. Потому что ребенок не может противостоять взрослому в бою, сколько бы в нем не было воодушевления.
В итоге война закончилась только после гибели Франсиско Лопеса, президента Парагвая. В отличие от нынешних киевских руководителей, его хотя бы можно упомянуть как искреннего человека. В последнем бою он был убит вместе с 15-летним сыном. То есть, по крайней мере, не требовал от нации того, что не делал сам.
Однако Лопес, не пожелавший сдаваться, когда исчерпались мужские резервы для пополнения армии, стал автором самой настоящей катастрофы для своего народа.
Парагвай вошел в книгу рекордов Гиннеса с очень сомнительным достижением как страна, потерявшая в ходе войны максимальный процент населения. Какой именно – сложно определить. По приблизительным оценкам, из 525 тысяч человек осталась 221 тысяча. Потери всего населения убитыми составили 58%, а взрослых мужчин – порядка 90%. Для сравнения, это как если бы СССР в Великую Отечественную потерял не 27, а порядка 110 миллионов. Чтобы хоть как-то справиться с ситуацией, парагвайское правительство легализовало многоженство. Чуть ли не век понадобился парагвайцам, чтобы восстановить довоенную численность.
Вялая народная буря
В октябре 1944 года нацистская Германия трещала по всем фронтам. Несколько месяцев назад советские войска нанесли сокрушительный удар группе армий «Центр» в ходе операции «Багратион». После этого массу немецких пленных демонстративно прогнали по Москве. На Западном фронте успешно развивалось наступление американцев и британцев, успешно высадившихся 6 июня в Нормандии. Все взрослые мужчины, кого можно было призвать, кто еще не погиб и не попал в плен, уже воевали. Что делать?
18 октября Адольф Гитлер подписывает приказ о создании фольксштурма (буквальный перевод с немецкого – народная буря). Им предполагалась тотальная мобилизация всех мужчин от 16 до 60 лет, до этого не попавших на военную службу по возрасту или по состоянию здоровья. Чуть позже под мобилизацию попали и женщины старше 18 лет. Гитлер, судя по всему, всерьез вознамерился повторить для Германии парагвайский сценарий. В фольксштурм, по горькой шутке тех времен, набирали по умению ходить: тех, кто уже может, и тех, кто еще может.
Через фольксштурм прошло огромное количество немцев – 8 миллионов. Это в полтора раза превышало численность немецких и союзных им войск на Восточном фронте перед началом Великой Отечественной. Гипотетически – мощная сила. На деле же никакой особой роли фольксштурм не сыграл. Потому что эти 8 миллионов не были настоящими солдатами, как те, кто вторгался в СССР 22 июня 1941-го.
«Отскочили»
Немецкую нацию от судьбы парагвайской и от такого же процента потерь спасло лишь то, что после создания фольксштурма война не затянулась на долгие годы. При этом сколько фольксштурмистов погибло с конца 1944 и до 9 мая 1945, точно неизвестно в силу понятных проблем со статисткой Германии в этот период (развал управления, оккупация территорий). Однако, по некоторым прикидкам, полтора-два миллиона вчера еще гражданских людей, стариков, женщин, подростков Красная армия и западные союзники все же перемололи, толком и не заметив их сопротивления.
На последних кадрах кинохроники, где запечатлен живой Гитлер, он награждает подростков, почти детей из Гитлерюгенда. Да и вообще подросток или женщина, подбивающие советский танк при помощи какого-нибудь «панцерфауста» - достаточно расхожий штамп.
Однако ветераны, реально воевавшие в последний год войны, вспоминают, что тот же Гитлерюгенд в первую очередь запомнился им, например, в виде истерящих, рыдающих, неспособных даже повести стрельбу детей, легко сдающихся в плен. Ну а из сотни подростков, достаточно отмороженных, чтобы все-таки попытаться бить по советскому танку «панцерфаустом», 99 заблаговременно расстреливала движущаяся с танками пехота. Все как в вышеупомянутой битве Парагвайской войны при Акоста-Нью. О каких-то серьезных стычках с женскими подразделениями воспоминаний вообще практически нет.
Немцам, повторимся, очень сильно повезло, что последний этап войны был маневренным, и разгромили их стремительно. Старикам, женщинам и детям Германии все-таки не дали слишком уж массово погибать – а будь продвижение союзников медленным, будь Берлин взят, скажем, в 1948-м – и Германия повторила бы судьбу Парагвая 1860-х.
Украинские людоеды
Подытожым. Никто и никогда не смог переломить ход войны, если после исчерпания резерва взрослых мужчин пытался затыкать дыры на фронте стариками, женщинами и детьми. Более того, это неизбежно приводит лишь к тому, что нация, выставившая таких «бойцов», несет чудовищные демографические потери, не нанося противнику (армия которого продолжает быть «мужской») сколько-нибудь заметного ущерба.
Такие действия могут лишь продлить агонию. Избежать поражения они не позволят.
Тем не менее, украинские людоеды, удерживающие власть в Киеве, видимо, победы уже и не ждут. Но и поагонизировать подольше, чтобы заработать еще больше денег на войне, вполне готовы. Погибать-то будут простые украинские женщины и дети, а не родные и близкие элиты. Есть ли вероятность того, что Зеленский погибнет в бою вместе с малолетним сыном, как президент Парагвая Лопес? Вы сами знаете ответ.
