Максим Артемьев о беспорядках в Узбекистане.
Вслед за Казахстаном начались волнения и в Узбекистане, крупнейшей по населению стране Средней Азии. Неизвестно, во что они выльются и чем закончатся, но уже сейчас можно сделать предварительный анализ происходящего.
Вообще, стоит отметить, что карабахская война в конце 2020 года словно дала толчок для обострения конфликтов на территории бывшего СССР. За Арменией и Азербайджаном последовали события на границе Таджикистана и Киргизии, после бунты в Казахстане в январе 2022, потом СВО, теперь - Каракалпакия.
Итак, что же из себя представляет этот регион, который практически прежде не упоминался в российских СМИ?
Каракалпаки – народ по происхождению очень близкий к казахам, многие даже называют их одним из казахских племен. В середине-конце XVIII века каракалпаки переселились в места своего нынешнего обитания, на нижнее течение Амударьи, у ее впадения в Аральское море, и попали под власть хивинского хана. Соответственно, они отделились от казахов как политически и географически, так и образом жизни, перейдя на оседлый от кочевого.
Когда в СССР занялись строительством наций в Средней Азии, то в 1924 создали каракалпакскую автономию, которую перебрасывали из Казахстана (тогда еще называвшегося Киргизией) в РСФСР, а после, в 1936 году, в Узбекистан. (Казахстан выделили из РСФСР, соответственно, Каракалпакия отрезалась от России, и ее решено было приставить к Узбекистану, в силу экономики)
Каракалпаки никогда не составляли в автономии явного большинства, и при СССР и сейчас их численность равна численности узбеков, кроме того имеется крупная казахская община, а также туркменская. Физически каракалпаки больше напоминают казахов, а не узбеков. Они менее исламизированы чем последние, женщины у них не столь придавлены.
Особых противоречий между каракалпаками и узбеками не существовало. В 1993 автономия была щедро повышена в своем статусе и получила формальное право на выход из Узбекистана. При СССР такого она не имела, и данный шаг со стороны Каримова свидетельствовал не только о великодушии, но и о его неустойчивом положении в начале 90-х.
Занимая 37% территории Узбекистана, Каракалпакия дает лишь 6% населения. Почти вся ее территория – безжизненная пустыня, мало того, многие земли - район экологического бедствия – следствие пересыхания Аральского моря. И лишь вдоль Амударьи имеются хлопковые поля. Однако в последние годы в автономии началась добыча нефти на плато Устюрт – по соседству с казахскими месторождениями, где и состоялись в январе этого года первые волнения.
Формально причин для нынешних выступлений не имелось, нельзя сказать, что республика как-то угнетена или недоразвита по сравнению с другими областями Узбекистана. Однако подготовка к конституционным изменениям их спровоцировала – из новой редакции основного закона страны, исчезли упоминания о суверенитете и праве на выход. Разумеется, раз тысячи людей вышли на площадь, и начали штурмовать административные здания, значит, причина для подобного выхода энергии имелась. Значит, люди не ощущали себя достаточно спокойно и уверенно, значит недовольство незаметно копилось, и нужен был лишь повод.
Одним из таких раздражающих моментов, например, был насильственный перевод карапалкакского с кириллицы на латиницу. Формально это было произведено давно, но в реальности все равно писали «по-русски». А в прошлом году Ташкент начал нажимать, и это вызвало протесты (заметим, что и сам узбекский еще по факту не везде перешел на латиницу). Но ясно, что из-за письменности на революцию не пойдут. Поэтому президенту Узбекистана Шавкату Мирзиееву предстоит разбираться в проблемах региона, а также со своими ретивыми чиновниками, которые проявили ненужную конституционную инициативу, породившую столько проблем, возможно, на пустом месте.
Мирзиеев отреагировал оперативно – прилетел в Нукус, заявил об отмене спорных положений, о чем жителей Каракалпакии информируют рассылкой смс. Одновременно он проявил и необходимую жесткость – полиция разгоняет демонстрации, не миндальничая, показывая, что хаоса она не допустит, что, впрочем, уже привело к жертвам, а это всегда чревато.
Как и в Казахстане, волнения в Нукусе имеют и внутриполитическое и внешнеполитическое измерение. Внутри Узбекистана это означает, что с либерализацией придется повременить. Сигнал в Ташкенте получили – даешь малейшую поблажку, получаешь на выходе бунт. Тот же вывод сделал и Токаев в Казахстане, и потому любые конституционные реформы в Средней Азии будут означать одно – сохранение всей полноты власти в одних руках. Никакой многопартийной демократии в обозримом будущем не предвидится, да и она стала бы опасным механизмом разрушения страны, при наличии множества острых противоречий и отсутствии элементарной политической культуры у населения. Думаю, Мирзиеев и не планировал что-то реально менять, но хотел получить имидж некоего реформатора, а теперь с этим будут проблемы.
Интереснее внешние последствия. Узбекистан не входит в ОДКБ. В январе на саммите ОДКБ после волнений в Казахстане Александр Лукашенко сказал публично, что на очереди - Узбекистан. В Ташкенте тогда восприняли его слова нервно и обидчиво. Теперь выясняется, что Батька был прав и как в воду глядел. На Запад в случае чего Мирзиеев обращаться не сможет, оттуда войска для подавления волнений не пришлют. Следовательно, как и Казахстан, Узбекистан вынужден будет полагаться на Россию. А вызовов у страны много – помимо неожиданно проявившегося возмущения в Каракалпакии, это и ситуация в Ферганской долине, где в 2005 уже прошли кровавые волнения, и исламистское подполье, и ситуация в Афганистане, и межграничные трения с Киргизией и Таджикистаном.
Да и с Казахстаном все не так просто. Хотя Токаев и выразил поддержку Ташкенту, не стоит забывать, что на низовом уровне люди помнят не только то, что когда-то Каракалпакия была в составе Казахстана, но и то, что Узбекистану в 50-е-60-е годы было передано 36 тысяч квадратных километров земель. В Каракалпакии, как было отмечено выше, большая казахская община. Общая граница – больше тысячи километров, причем по безлюдной территории.
Поэтому, можно сделать осторожный вывод, что нынешние волнения приведут к более тесным отношениям Ташкента и Москвы. Больше Узбекистану полагаться не на кого. Возвращения в ОДКБ, может, и не состояться, но некие двусторонние договоренности по безопасности могут быть заключены.
