Дмитрий Шевченко рассказал о главных особенностях его персонажа и о том, насколько тяжело ему давались съемки.
Сегодня, 14 декабря, на «Первом канале» начался показ 8-серийного фильма «Петля Нестерова». Одну из главных ролей в нем сыграл Дмитрий Шевченко. С 51-летним актером, снявшимся в еще двух громких фильмах 2015 года - «Батальонъ» и «Саранча» - пообщалась корреспондент «Блокнота».
- Дмитрий, расскажите основной сюжет сериала «Петля Нестерова».
- Это увлекательный боевик, с оригинальным сюжетом, когда человек, в данном случае главный герой – Нестеров, оказался востребован в нужном месте, не подозревая этого. Из подозреваемого он превращается в основного агента спецслужб, который вовлечен в очень сложную и опасную интригу высших эшелонов власти. Отчасти, «Петля Нестерова» - историческое кино, нон-фикшн, в плане не очень давних исторических событий, интересных и не до конца еще освещенных. Это одна из попыток рассказать о них средствами детектива и шпионского боевика.
- Расскажите о вашем герое, о его характере.
- Это настоящий чекист, человек, чувства которого скрыты, человек тусклый, внешне и в манере поведения, мягкий, бесцветный, внутри которого кипят страсти. Его можно сравнить с пружиной, которая вжата и вкручена до невозможности. В любой момент она может распрямиться, взорваться и выстрелить так, что никто не ожидает.
- Вашего героя можно назвать «человеком в футляре»?
- Нисколько. «Человек в футляре» совсем другой. Здесь пламенный чекист, без страха и упрека, без карьерных соображений, соображений меркантильных. Он подчиняет делу и служению государству всего себя и тех людей, которыми он оперирует и, отчасти, манипулирует. В какой-то степени, у него нет моральных запретов. По всей вероятности, отсутствие моральных запретов – это свойство спецслужб. Мы знаем, что там происходит, и какие решения принимаются во благо государства. Он, мой герой, Зимин, а не Зайбель, а изначально в сценарии он был именно Зайбель, это персонаж, который действительно был в структурах КГБ, причем в высших эшелонах. Создатели фильма в процессе съемок решили, что фамилия Зайбель будет несколько странно смотреться в КГБ, где пятый пункт проверялся особенно тщательно, так как Зайбель – немецкая фамилия, а не еврейская. Мой герой служит Отечеству, служит так, как он себе это представляет. Это, конечно же, не «человек в футляре», все его эмоции остаются при нем, но они тщательно скрыты. Он общается с чиновниками самого высшего ранга, руководителями государств. Эти люди, в те времена, были достаточно властны и самодурны. Также они были пожилыми, со странностями, которые приходится терпеть и, как бы, не замечать. Зимин ничего не замечает, он ровен, поэтому он только исполняет роль «человека в футляре».
- Ваш герой отражает какие-то ваши качества?
- Это не имеет никакого отношения к нашей профессии. Моя профессия – это игра. Играя тот или иной персонаж, я наделяю его своими качествами, так как я не могу никуда уйти от своей внешности, психофизики. Чем больше я могу напридумывать того, чего нет во мне, и привнести в персонаж, тем продуктивнее была наша работа с режиссером, и тем более был благодарный материал, который мне это позволял это сделать. Я в своей профессии позволяю то, чего не позволяю в жизни.
- Было сложно сниматься в сериале?
- Один умный человек из моей профессии сказал, что если сложно актерство – иди работать в шахту или на завод с семи утра стоять у станка. Поэтому, когда я слышу, как мои коллеги рассказывают, какие были сложные съемки, как им было тяжело целоваться с девушкой целую смену, во мне это развивает некоторую брезгливость. Вся сложность состояла в физическом утомлении. Мы снимали его в 2014 году, в самый разгар кризиса, за малые деньги, с очень большой выработкой, объекты подыскивали те, что подешевле. Соответственно, мы мотались по всему Подмосковью, окраинам и подыскивали места для съемок. С этим был связан ранний подъем, через пробки пробирался домой. Обычная физическая усталость, ничего сверхъестественного, ничего из того, что переживают рабочие на фабрике, не было. Им гораздо сложнее. Наша профессия, при всех ее сложностях, - прекрасна и удивительна.
- То есть, можно сказать, что ваша работа – ваше хобби?
- Хобби, за которое я иногда еще получаю деньги.
Кадр из сериала «Петля Нестерова».
- Расскажите об общей атмосфере на съемочной площадке. Как складывались отношения с коллегами?
- С Сергеем Горобченко у нас была одна сцена, с ним мы очень-очень давно знакомы, еще с ученических времен. До этого мы несколько раз пересекались на съемочных площадках. С Ирой Пеговой не первый раз снимаюсь. В кинокомпании «Среда», где она играла мою домработницу, подругу обиженной мною жены. С Ирой играть сплошное удовольствие, особенно семейные сцены. У нее прекрасная репутация, ее роли говорят сами за себя. Был Сергей Барковский, исполнитель роли Юрия Владимировича Андропова, вот там была сложная работа, так как он очень тщательно подошел к списыванию персонажа из хроники. Стараясь передать характер Андропова, он, мне кажется, забывал о непосредственном бытие происходящего. Это те самые бесцветные сцены, о которых я говорил, где мой герой, Зайцев, играет роль «человека в футляре». Мне нужно было просуществовать в сцене, и сделать это крайне бесцветно и нейтрально. Все странности, чудаковатости моего руководителя я должен не замечать, практически ни на что не реагировать, я не должен быть ясен. Я – функция, иногда могу возражать, я должен докладывать и соглашаться. Что касается главного героя – Нестерова, с ним я впервые столкнулся и впервые его видел. Это было интересно, нам нужно было функциональные встречи разукрасить и привнести в них нечто человеческое. С ним многое осталось на съемочной площадке, и благодаря режиссеру картины Илье Казанкову, и благодаря работе с молодым человеком. Мне кажется, что-то мы смогли сделать, где-то у нас были потери, но так всегда, когда интенсивное производство и «наше».
- Как вы считаете, чем этот сериал отличается от других?
- Мне трудно сказать, так как я его еще не видел и не очень внимательно, последние год-два, слежу за тем, что происходит. Я потерял интерес к российским телесериалам как зритель. Надеюсь, что-то в нем будет интересное, может – изображение, может – тема, может – зигзаг, эта «петля Нестерова», и люди будут удивляться – как у человека по случаю в один момент меняется вся его жизнь. Если это будет правдоподобно, люди хоть чуть-чуть поверят, то это уже будет здорово.
- В связи с чем вы потеряли интерес к российскому кино?
- Это связано с темами, с отсутствием вкуса, с отсутствием исполнительского искусства, с отсутствием мозгов. То, что мы смотрим, не заставляет задуматься и не заставляет сопереживать, это лишено эстетики. Картинка не так часто радует глаз. Но хочу сказать, что Александр Цекало очень тщательно подбирает не только режиссеров, но и операторов. Он понимает, что это визуальное искусство, это должно быть, как минимум, красиво, должно ласкать глаз, должно воспитывать вкус у публики.
- То есть, русские поставили кино на «конвейер»?
- Когда начиналось наше телепроизводство, мы могли сравнивать только с бразильскими, аргентинскими и мексиканскими сериалами. С появлением Интернета и кабельных сетей американцы обратили внимание на сериалы и стали делать материалы такого качества, что глядя на них, уныло потом смотреть наши сериалы. Люди всё больше уходят на кабельные каналы и в Интернет. Я знаю массу людей не моей профессии, которые скачивают серьезнейшие и интереснейшие сериалы, ездят по всему миру и в день смотрят одну-две серии. «Запорожец» тоже хорошая машина, если ты на «Мерседесе» не ездил. Всё не так плохо, но когда есть с чем сравнить, то сравнение не в нашу пользу. Отношение продюсеров к публике как к стаду. По-прежнему считается, что нужно потакать вкусам зрителя, а не воспитывать его.
- Не жалеете, что посвятили себя актерской карьере?
- Ни одной секунды! Она приносит мне много огорчений, но это то, чем я всегда хотел заниматься. Это то, что иногда дарит мне невероятную радость.
- Если бы вам предложили роль на Западе - вы бы согласились?
- В той или иной степени я принимал участие в зарубежных съемках, хотя, конечно же, это были не главные роли, но я знаю западное кинопроизводство. Если бы мне предложили что-то серьезное, но это утопия, таких случаев не бывает, у них хватает классных актеров, в том числе и на роль русских. Конечно, я бы согласился, но чего бесплотно мечтать. Даже великолепные актеры, которые делали карьеру в Голливуде, Игорь Жижикин, Олег Тактаров, они сейчас в России. А чего уж мне мечтать – человеку, который всегда работал здесь и эпизодически снимался в американском и польском кино.
- Смотрите ли вы фильмы со своим участием?
- Не все. Когда я знаю режиссера, доверяю его вкусу, то я могу пересматривать кино. Чаще всего я знакомлюсь со своей работой на озвучивании, мне этого хватает. В 50 процентах ты мучаешься – как же это плохо, как в очередной раз тебя убеждали – как это здорово. В результате ты авансировал доверие, принял участие в том, за что тебе теперь стыдно. В остальных 50 процентах по крайней мере ты говоришь – мне не стыдно. По-настоящему пересмотреть кино хочется не часто.
- Какие ваши дальнейшие творческие планы?
- У меня нет никаких творческих планов, у меня есть несколько проектов, которые я не буду называть, так как они развиваются ни шатко ни валко, графиков нет, ничего не спланировано. В целом, можно сказать, что в течение этого года я не работал.
