Командир отряда «Варяг» Александр Матюшин в эксклюзивном интервью рассказал о спецоперациях, позиционных боях в Пески и наступлении на ВСУ, а также почему в Русской весне и войне на Донбассе костяк составили русские националисты.
Собеседник - известный донецкий радикал и командир роты «Варяг», служит в гвардии самопровозглашенной Донецкой народной республики. Казак Александр Матюшин из-за доносов украинских националистов был политзаключенным и воспользовался свержением Януковича, чтобы попробовать отсоединить регион от Украины. Свои действия он мотивирует тем, что часть Донбасса до СССР была территорией Всевеликого войска Донского.
– У тебя противоречивая политическая биография: здесь и «Братство» украинского националиста Корчинского, и Национал-большевистская партия.
– На определенном этапе жизни я возглавлял донецкое отделение НБП, вдохновившись героизмом партии. Это было в 2003 году. Но Лимонов пошел на союз с либералами и поддержал Оранжевую революцию. Либерализм мне идеологически противен. Тогда как раз Дмитрий Корчинский создал «Братство», которое не разделяло народ на русских, украинцев и белорусов, а озадачилось созданием православной Аль-Каиды. Как человек верующий я поддержал начинание и участвовал во многих акциях Корчинского. Но он вернулся к украинскому национализму и идеалам УНА-УНСО, хотя и наложенным на православный джихад, и я отвернулся от «Братства».
– И так появился, как говорят, один из первых донецких сепаратистов?
– Знакомые по акциям протеста «Украина без Ющенко» в 2004-2005 гг. сформировали организацию «Донецкая республика» в поисках идентичности. Население Донбасса не могло себя идентифицировать – в России мы были хохлами, а в Украине – кацапами. Мои предки с 16 века служат России, такого государства, как Украина, они не знали. Прадед – белогвардеец, подполковник казачьих войск. Украинцы – меньшинство, а украинизация пошла с большевиков, Ленин помог украинцам возникнуть как нации. Прецедент независимости мы нашли в Донецко-Криворожской республике, которая ненадолго возникла в 1917 г. С тех пор я сепаратист. Всегда шел по пути существования русского народа и будущего наших детей.
– До этого ты успел отсидеть срок в колонии?
– СБУ заинтересовалось «Донецкой республикой», когда мы, по примеру украинских националистов, проводили патриотическое воспитание молодежи – выезды на природу, где ребята постигали начальную военную подготовку. Украинские националисты написали кляузы в СБУ и прокуратуру. В 2007 году возбудили уголовное дело, обвинили в организации незаконных вооруженных формирований для свержения конституционного строя. Мне дали три года общего режима, на тюрьме периодически закрывали в штрафной изолятор. За что сижу – народу было непонятно. В «блатные» не ломился.
– После освобождения вернулся в «Донецкую республику»?
– В конечном итоге я - один из лидеров Русской весны, ее боевого крыла, что штурмовала обладминистрации. Был депутатом Верховного совета ДНР, но ненадолго. Как говорил Бисмарк: не пустыми речами, а железом и кровью вершится история, и я создал отряд «Варяг» и ушел на фронт, защищать свою землю. Я - русский националист.
– Лимоновец Айно Бенес заявил, что на контролируемой вами территории Донбасса нет ни одного националиста, и идеология ДНР/ЛНР – левая.
– Во-первых, отмечу, что в ЛНР сражается группа быстрого реагирования «Русич», состоящая из ультраправых, если Бенес с ними не встретился еще – его проблемы. Во-вторых, лимоновцы часто видят то, что им хотелось бы видеть. Основа Русской весны – не мелкие коммунистические группки, а лидеры Русских маршей. В вооруженных силах ДНР ощутимо много людей с правыми, имперскими взглядами, в том числе приехавших из России. В моем отряде блогер из Ростова-на-Дону – Павел Раста-Кухмиров, в принципе, «Варяг» - правое подразделение. На фронте - «Русский имперский легион», отряд «Черный ворон», баркашевцы. Яркие и профессиональные группы, ведут бои практически на всех участках. Но национализм не является главной идеологией в ДНР и ЛНР, главное – выстоять. После победы национализм – не агрессивный а-ля «бей чурок», а любовь к народу будет правящей идеологией.
– В разных источниках «Варяг» называют то отрядом, то полком. Кто вы? В отряде доминируют обладатели украинских паспортов или российских?
– В основной массе – украинских. Люди, рожденные здесь: из Славянска, Краматорска, Донецка, Макеевки, Мариуполя и т. д. Российских граждан процентов пять-шесть. «Варяг» возник на базе боевого крыла ДНР – Варяг Crew, это мой давний уличный никнейм. Когда собирали добровольческий отряд, была мысль расширить его до полка из русских патриотов из России и ДНР. Долгое время подчинялись комендатуре Донецка, наводили порядок в городе, некоторое время входили в Министерство госбезопасности как группа быстрого реагирования. В итоге мы – рота республиканской гвардии.
– Правда, что расстреливали мародеров?
– Мародеров - да, расстреливали, особенно после отступления Игоря Стрелкова из Славянска. Если ты взял в руки оружие, поклявшись защищать народ, то будь добр «соблюдать» честь и достоинство. А то получил автомат и, как в анекдоте, – крутись, как хочешь. Вот и имели место жесткие моменты: расстреливали, поля ими разминировали. Таким способом мы практически искоренили мародерство.
– В основном чем отряд занимается?
– Лето провели как контрдиверсионно-разведывательная группа. На нашем счету - несколько уничтоженных ДРГ, схваченные корректировщики. Проводили разведку на территории, оккупированной украинскими войсками, боролись с их диверсантами и украинским подпольем из футбольных хулиганов и скинхэдов, националистов в ДНР. Относились довольно лояльно – они отрабатывали на хозработах, рыли окопы от двух-трех суток до пары недель. Это если рядовые, главарей я передавал в контрразведку.
В августе был прорыв Вооруженных сил Украины на Макеевку, и «Варяг» оборонял город, корректировал огонь артиллерии по колонне украинской бронетехники. Теперь мы в поселке Пески, где идут столкновения с применением стрелкового оружия и артиллерийская канонада. Бадминтон – стреляем мы, а в ответ украинцы, и наоборот. Позиционные и затяжные бои. За все время в «Варяге» четверо погибли, трое ранены и один контуженный.
– Осенью и ты получил ранение. Как понимаю, с лечением раненых дела из рук вон плохо с обеих сторон?
– В целом да. Раненые зачастую сражаются, пока часть не отойдет в тыл. Лично я подорвался на растяжке ДРГ: выехали по вызову, работал миномет, когда добрались – расчет уже отступал по зеленке. Напоролся на наступательную РГД, она свето-шумовая, посекло ноги и пара крупных осколков гранаты застряли в кости. Неделю проходил с ранением, не мог оставить роту, под нашим контролем выплачивались пособия пенсионерам, готовились выборы в парламент ДНР. Офицеры насильно привезли в больницу из-за опасности заражения. В госпитале – операция. Восстановился.
– Твой сержант Павел Кухмиров объявил, что «Варяг» не берет пленных после атаки на Пески, когда отряд потерял одного убитым.
– Вопрос заключается в том, что пленных не то что не берем… Всушников, насильно мобилизованных, спокойно берут в плен и обменивают или используют на хозработах. А из добровольческих батальонов идейных в основной массе не берут в плен с лета – расстреливают, я такие истории слышал не единожды. В Горловке был приказ брать в плен, но этого не делали. Единственный вариант – массовая сдача, как батальон «Донбасс» под Иловайском – 119 пленных. Их потом заставили восстанавливать разрушенный город.
– В Пески против вас воюет подразделение из «беркутов»? Их шевроны на видео.
– Не думаю. Очевидно, какие-то милицейские части подтянуты на фронт, в том числе и экс-сотрудники «Беркута», которых используют поныне. Никого с нашивками «Беркута» в боях я не встречал, а «беркуты», перешедшие к ДНР, не носят шевроны с украинским флагом. Символика «Беркута» осталась, а флаг поменялся на наш или российский.
– Какое мнение о перспективах вашего наступления, за которое Стрелков уже поставил вам плохие оценки?
– Успешное наступление не остановить. У нас возросшая мощь, и начат процесс формирования полноценной армии ДНР, хотя на 50 процентов мы ополчение. В пятницу взяли Углегорск, несмотря на отчаянное сопротивление украинской армии. Замыкается котел под Дебальцево. Аэропорт наш, он – как символ, и с него открылась возможность атаки на Пески, Авдеевку, возможность отодвинуть линию фронта, освобождая Донецк и прилегающие города от артударов. Стрелков, давая оценки, не имеет информации с мест – у него субъективное мнение из Москвы. Задачу мы во многих местах фронта выполняем на пять с плюсом. Где-то на четыре или три. Все зависит от того, кто атакует ВСУ – ополчение или регулярная армия.
– В чем кроются причины серийных неудач Украины?
– Украинская армия теряет боевой пыл из-за поражений. Силы, которые могут оказать нам сопротивление, – идеологические, добровольческие батальоны. Нормальный противник будет биться до конца. Так случилось – у меня много друзей воюет с той стороны, до сих пор поздравляют в «Фейсбуке». Судьба периодически разводит нас по разные стороны баррикад.
Наше ополчение и армия в основной массе состоят из политически мотивированных людей и добровольцев. Мы никого не держим, не хочешь воевать – складывай оружие, отдавай форму - и домой, работать или валяться на печи, сетуя, как все плохо. ВСУ – принудительно мобилизованные, там складывается ситуация, как в Российской империи в 1917 году. Дух казачества практически иссяк в украинском народе, а 23-летние либеральные реформы разложили нацию. Люди из села, от сохи, которых погнали в армию, не станут воевать, они даже не осознают – за что. Воином надо родиться, свинопас не станет казаком.
– Жертвы среди гражданского населения и украинской стороны более или менее приблизительно известны. Суммарные потери формирований ДНР и ЛНР – загадка.
– Общие потери ополчения не превышают тысячу человек. Убитыми. Много мы не теряем. Так, гвардия за прошлую неделю потеряла десять человек. Бои в Пески обошлись нам в десять убитых. При взятии Углегорска наши почти не понесли потерь, а у гвардейцев только семь раненых. Гибнут на войне не столько военные, сколько гражданские - из-за артобстрелов ВСУ.
– Артиллерия ВСУ регулярно накрывает мирные кварталы в Донецке и других населенных пунктах Донбасса. Логика?
– Два фактора. Запугивание населения, его деморализация. И системное уничтожение объектов. Украинцы уже не чувствуют себя единым народом с нами. Говоря на словах о том, что идут нас освобождать, они уничтожают, эта земля для них отныне неродная.
– Весной ты оценил, что каждый десятый донбассец - за Украину. Ты требовал регионального статуса для русского языка, а будет ли иметь украинский язык статус в ДНР?
– Они (украинцы) будут вполне нормально развиваться, так же, как крымские татары при Украине. В Новоазовске на днях создали украинские классы в школах. Мы не планируем притеснять украинцев, армян, грузин. Если человек считает родным языком украинский, то пусть учится на нем. В ДНР притеснений не будет.
– В Донбассе погибли тысячи, а войне не видно логического конца. Ты не жалеешь, что стал одним из катализаторов происходящего?
– История дала шанс, и мы не могли им не воспользоваться. Я бы не простил себе, если бы не стал организатором Русской весны. Конечно, у меня периодически бывают сожаления: хотели мира и процветания стране, а происходит разруха. Но для того, чтобы создать новое, нужны роды – муки и кровь. Я уверен в победе, ДНР выйдет на свои границы, и, несмотря на репрессии, новоросские регионы – Херсон, Николаев, Одесса – восстанут. Конфликт перейдет в тлеющее состояние, с эпизодичными пограничными боями. Ни один украинский президент не признает потерю Донбасса. Наладим дружеские контакты с Российской Федерацией.
