Она рассказала свою версию событий.
В Ростове-на-Дону стартовал судебный процесс по «кислородному скандалу». Перед судом предстала бывший заместитель главного врача по технике и хозяйственной части Анна Коленова. Ее подозревают в халатности, которая повлекла причинение крупного ущерба или существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства. О ходе первого судебного процесса рассказал «Блокнот Ростов».
Напомним, что в ночь с 11 на 12 октября 2020 года в ковидном госпитале на базе городской больницы №20 Ростова произошли перебои с кислородом. В результате погибли как минимум 13 человек. По данному факту было возбуждено уголовное дело в отношении неустановленного круга лиц.
В маленьком зале Советского районного суда Ростова было не протолкнуться. Пострадавшими по делу проходят несколько десятков человек. Но на первом заседании смогли присутствовать только 10 из них.
По словам гособвинителя, Анна Коленова небрежно отнеслась к своей работе, «не предвидя наступления последствий». Выразилось это в несвоевременном заказе кислорода.
— 11 октября при потребности в кислороде в объеме 24 тысячи литров, было поставлено 20 710 литров<…> При этом 8400 литров «Спецхимтранс», согласно товарной накладной, поставил в 22:47 часов 11 октября. В результате необеспечения в 21 час понизилось давление, а в период с 22:10 до 22:50 было зафиксировано полное отсутствие подачи кислорода, что привлекло переход аппаратов ИВЛ на вентиляцию легких атмосферным воздухом, который недостаточно насыщен кислородом. Это привело к негативным последствиям, — отметила прокурор.
Сама обвиняемая свою вину признать отказалась. Ее адвокаты отметили, что Коленова добросовестно и ответственно выполняла свою работу, буквально круглосуточно находясь в больнице. А вот к следствию у них возникли вопросы.
— При этом обращаю внимание, что в ходе предварительного следствия было допущено множество нарушений. Так, расчет того, что больница нуждалась в 600 баллонах ничем не было подтвержден и обоснован. Суточная потребность больницы составляла 179 баллонов, а не 600. Но и даже в этом случае, согласно материалам дела, на момент события было 504 баллона и 143 оставалось с предыдущего дня, — рассказала адвокат Серёгина.
Сама же обвиняемая рассказала о том, что предвидеть ситуацию никто не мог. Она отметила, что в 2012 году была завершена реконструкция основного корпуса больницы и кислородного отделения. Потребление кислорода, согласно проектной документации, составляло 179 баллонов в сутки. При этом реально больница расходовала в среднем от 70 до 100 баллонов. Такая цифра держалась до того, как был открыт второй моногоспиталь.
— Расчетов того, сколько будет потреблять моногоспиталь, никто не делал. Изначально у нас был один поставщик — «Оксиген». Он справлялся и возил 200 баллонов в сутки. Когда открыли второй моногоспиталь нам пришлось искать еще одного поставщика. Тогда потребление возросло до 300 баллонов в сутки. В сентябре же оно выросло до 350-400 баллонов. Возили кислород две компании: «Оксиген» и новочеркасский «СпецХимТранс», — рассказала Коленова.
По словам обвиняемой, она уже тогда почувствовала, что это может привести к большим проблемам. Найти новых поставщиков газа больнице не удалось. Была надежда на АЭС в Волгодонске, но там до конца 2020 года так и не успели получить лицензию. Коленова отмечает, что в управление здравоохранения города и минздрав региона тогда были направлены письма с просьбой сократить количество пациентов. Но решения так никто и не принял.
Альтернативным вариантом могло стать строительство на территории больницы собственной кислородной станции. Но главный врач Юрий Дронов был категорически против.
— Главный врач Юрий Дронов боялся и неоднократно говорил, что это особо опасный объект. Он все время ссылался на громкое дело экс-главврача Перинатального центра Валерия Буштырева, на которого возбудили дело за производство кислорода, — отметила обвиняемая.
Главный врач отказал и в приобретении новых баллонов для кислорода. Помочь могли реципиенты (связка баллонов, рассчитанная на 300 литров), но главврач их установить не разрешил. Появились они уже в 20-х числах октября.
Примечательно, что фамилия самого Юрия Дронова также есть в списках пострадавших по данному делу. Главврач в тот момент тоже находился в ковидном госпитале. Позже он умер от последствий коронавируса. По данным из ряда источников, в ту роковую ночь ему также не хватило заветного газа.
Что касается событий 11 октября, то у Коленовой есть своя версия событий.
— По существу 11 октября. В пятницу-субботу были поставки кислорода с запасом на выходной день — на воскресенье. Так, 774 баллона было поставлено в субботу. Когда в воскресенье в обед я спросила, мне сообщили, что осталось 143 баллона. В этот день своевременно были направлены заявки поставщикам. Я распечатывала звонки. После того как я просила «СпецХимТранс», я дополнительно звонила «Оксигену» в 16:18 и в 17:28 позвонила еще раз в «СпецХимТранс», чтобы быстрее привозили. В 20:00 с лишним водитель «СпецХимТранса» позвонил и сказал, что приехал. Когда я приехала — машины не было. Я сразу позвонила водителю и он сказал, что едет. Тогда я позвонила начальнику кислородной службы и уточнила, где машина «Оксигена». Когда в 22:00 начались звонки о колебаниях кислорода, то я позвонила реаниматологу Дмитриеву. Сказала, чтобы они открыли резервную рампу за главным лечебным корпусом. Ключи от нее были только у реанимационного отделения. Он сказал: «Хорошо». Но вскоре прибежал водитель реанимобиля и сказал, что не может открыть шкаф. Мы со слесарем побежали к рампе, которая идет только на реанимацию, открыли ящик, подали кислород, и пошли обратно — проверять давление. Через какое-то время пришла машина с баллонами и мы начали разгрузку и….. больше сказать нечего. Вину не признаю, я сделал все, что могла, — вспомнила Коленова события той ночи.
Резервная рампа включает в себя пять баллонов, которых должно было хватить на 1,5-2 часа работы аппаратов ИВЛ в реанимации.
Примечательно, что факт полного отсутствия медицинского воздуха в больнице Коленова отрицает.
— В одночасье все не закончилось. Если бы закончился кислород, то у нас бы умерли недоношенные детки в педиатрическом отделении. Там 15 человек на ИВЛ, — рассказала обвиняемая.
Чуть позже она подтвердила, что перекрыть подачу газа в отдельные отделения все же можно. Однако было ли это сделано — неизвестно.
Анна Коленова также отметила, что ее работники фиксировали пустую трату жизненно важного газа в отделении.
— В конце сентября было совещание. Мой сотрудник рассказывал, что видел, как пациент лежит и маской себя обдувает. В другой палате маска висит на увлажнителе. Пациентов нет, а кислород включен. Было и так, что пациент на кислородных ходулях лежит, а на нем еще и маска, — добавил Коленова.
В целом позиция обвиняемой строилась на том, что больница попросту оказалась не готова к пандемии. Она неоднократно отмечала, что очень боялась проблем с нехваткой кислорода. Коленова даже оплачивала мобильные телефоны своих подчиненных и водителей поставщиков, чтобы те всегда были на связи.
Стоит отметить, что о том, что горбольница №20 не была готова к пандемии еще весной 2020 года заявлял и Борис Розин, который тогда занимал должность заведующего реанимацией больницы и выстраивал работу «красной зоны».
— Первые дыхательные аппараты в 20-ку поступили только через семь месяцев после начала работы ковидного госпиталя. Открыли отделение инвазивной и неинвазивной вентиляции легких. Меня заставили подписать заявление, что я буду заведующим отделения на 110 коек. Но по-настоящему оснащённых у меня их было, в лучшем случае, 20. По существующим нормативам, 70% коек должны быть койками инвазивной и неинвазивной вентиляции. Т.е открыли отделение на 300 коек, значит 100 должны быть инвазивной и неинвазивной вентиляции, — рассказывал Розин в интервью «Блокнот Ростов» в октябре 2021 года.
Автор текста: Роман Неведров
