Ростовчанки потребовали уголовного расследования своих родов в областном перинатальном центре

Они убеждены, что стали жертвами акушерской агрессии в самом высокотехнологичном роддоме области.

В течение двух месяцев 2020 года в стенах Ростовского областного перинатального центра произошли три истории, в деталях которых сейчас предстоит разбираться следователям. Руководит центром врач-акушер, кандидат медицинских наук, чью диссертацию интернет-сообщество «Диссернет» сочло плагиатом.

В июле 2020 года ростовчанка Маргарита Горбачева потеряла в ПЦ дочь: первого ребенка молодая женщина родила через кесарево сечение, поэтому, с рубцом на матке, очень тщательно выбирали учреждение для рождения второго ребенка. Ростовский областной перинатальный центр является учреждением родовспоможения третьего уровня, на сегодняшний день формально — это самое высокотехнологичное медицинское учреждение для помощи роженицам и новорожденным.

Центр был открыт в 2010 году, и благодаря ему Ростовская область несколько лет демонстрировала рекордные темпы снижения младенческой смертности. Техническое оснащение Центра и собранный высококвалифицированный коллектив позволяли выхаживать недоношенных детей даже с экстремально низкой массой тела от 500 граммов.

Дочь Маргариты Горбачевой родилась с хорошим весом — более 3000 граммов. Доверившись врачам, Маргарита согласилась на естественные роды, несмотря на рубец на матке. На 39-ой неделе её коллегиально осмотрели врачи перинатального центра и приняли решение пролонгировать беременность. Рожать ей пришлось почти двое суток: 27 июля ей индуцировали баллон Фолея, чтобы подготовить матку; 28-го июля решили дополнительно стимулировать роды и всё это время она принимала препараты от высокого давления. А 29-го июля появились и куда более тревожные признаки.

— В половине восьмого пришел дежурный врач по фамилии Шарапов. Он осмотрел меня, вскрыл пузырь и сказал: «Воды зеленоватые»,  — рассказывает Маргарита.
Это ключевой момент в истории, потому что, когда спустя 7 часов после того осмотра ребенка из нее достали, он был в темной слизи — верный признак попадания в околоплодные воды мекония — первородного стула ребенка, который обычно отходит после рождения. «Зеленые» околоплодные воды должны были насторожить акушеров, но этого не произошло. Новорожденная умерла через полтора суток.

Готовившая экспертное заключение по истории Горбачевой заслуженный врач России, акушер-гинеколог, профессор Ирина Буштырева считает, что на этапе подготовки женщины к родам был допущен ряд вопиющих ошибок — начиная от решения держать беременную на сороковой неделе со скачущим давлением 5 дней и заканчивая естественными родами, в которые запустили молодую женщину с рубцом на матке и преэклампсией.

— Диагноз преэклампсия, оправданный в данном случае (гипертензия, отеки, протеинурия) при доношенной беременности у женщины с рубцом на матке и незрелости шейки матки является убедительным показанием для срочного родоразрешения! Ничем не оправданная госпитализация в отделение патологии привела к избыточным назначениям гипотензивных препаратов и росту факторов акушерского и перинатального риска (иммобилизация, тромбоопасность, ухудшение плацентарной перфузии),  — говорится в экспертном заключении профессора Буштыревой. — Очень большой вопрос, почему пациентка Г. , имея высокое давление (до 150/100) и находясь на терапии большими дозами антигипертензивных препаратов, доношенную беременность, все показания для родоразрешения в плановом порядке путем кесарева сечения, была оставлена в отделении патологии на 5 дней.

Прими врачи решение родоразрешить Маргариту как этого требуют протоколы и регламентирующие документы, говорит акушер-гинеколог, ребенок бы остался жив.

— В наш век, в век достаточно хорошо развитых технологий мониторинга состояния плода,  крайне непонятно, как можно довести роды до рождения тяжёлого доношенного ребёнка с родовой травмой, умершего через два дня,— недоумевает Буштырева. — Почему не выполнена операция кесарева сечения, основная цель которой — предупредить рождения инвалидов по причине родовой травмы?

Правда, в перинатальном центре с этим не согласны: после гибели младенца главврач ПЦ Максим Уманский зачем-то поехал на вскрытие. В результате «аспирация мекония» в причинах смерти девочки стоит далеко не на первом месте. Вместо этого патологоанатомы обнаружили у новорожденной ДНК-вирус в плаценте и даже заподозрили «пузырный занос», который случается в 0,005–0,01% беременностей.

Независимый эксперт, исследовавший качество оказания помощи ребенку Маргариты Валерий Баринов так же удивлен выводами ростовских патологоанатомов:
— Не найдено маркеров мекониальной аспирации, хотя клинические признаки с достаточной степенью достоверности говорят о наличии у ребенка выраженного синдрома аспирации мекония,  — пишет он.

Следственный комитет три недели не замечал заявления Горбачевых, которые, узнав диагнозы дочери, потребовали возбудить уголовное дело и расследовать действия акушеров. За это время записи видеокамер, установленных буквально на каждом этапе работы с роженицами и детьми, что позволяет оценивать правомерность действия персонала, благополучно исчезли — они автоматически перезаписываются каждые 15 дней.

Не может добиться объяснений от врачей и Юлия Сидорова. В ПЦ она приехала «за» долгожданным сыном-богатырем: для женщины, ростом 155 см плод в 3850 г. был крупноват. В ПЦ этого не заметили, заставили женщину рожать самостоятельно.
— Временами я переставала слышать сердцебиение ребенка на КТГ. Я понимала, что происходит что-то не то,  — женщина начинает плакать, вспоминая одни из самых страшных часов своей жизни. — Я начала кричать, но мою истерику врачи поняли так, что я боюсь рожать. Они не воспринимали, что у меня не получается, что я не справляюсь на потугах и поэтому просила сделать мне кесарево сечение. В какой-то момент одна из врачей повернулась ко мне и сказала: «Ты не тот роддом выбрала для кесарева сечения».

Женщина мучилась более суток. Вместе с ней страдал и ребенок.
— В какой-то момент я услышала, как они звонят неонатологу, и поняла, что с ребенком что-то не так. Они начали экстренно меня резать, пришла еще одна врач, которая поставила вакуум ребёнку (вакуум- экстракция плода — извлечение плода за головку при помощи вакуумэкстрактора). И тогда начали давить на живот, выдавливать ребенка. С первого раза присоска с головки ребенка сорвалась. Тащили с такой силой, что она сорвалась. Картина была такая: врач уперлась ногами в пол и тащит из меня ребенка, а второй доктор выдавливал. Когда они его вытащили, непонятно зачем положили мне его на живот. Хотя ребенок родился без признаков жизни, 10 минут была реанимация,  — рассказывает Юлия.
Вот какой «увидела» картину родов Ирина Буштырева:
— Несмотря на введение окситоцина для родостимуляции и давление на живот, плод не продвигался по родовому каналу и врачами бы применен вакуум —экстрактор с целью извлечения головки плода. Во время выполнения вакуум-экстракции плода за голову тянули с такой силой, что вакуум несколько раз срывался с головки плода, родилась головка плода с рваной раной 7×7 см. После рождения головки у плода застряли плечики и у врачей опять возникли трудности с их выведением,  — говорит профессор. — Подобные действия врачей перинатального центра, иначе как акушерская агрессия не назовешь! Цена такой политики — здоровье женщины и ребенка, который родился в тяжелом состоянии и получил в процессе родов родовую травму: рваную рану, перелом костей черепа и перинатальное поражение центральной нервной системы ППЦНС.

Юлия так и не поняла, почему оказалась в реанимации — в её медицинской карточке об этом ни слова. По словам бывшего начмеда ПЦ Петра Заварзина, который на тот момент руководил анестезиологической службой центра, реанимация женщине потребовалась из-за признаков эмболии околоплодными водами — от давления на живот воды попали в кровеносные русла женщины и едва не убили ее.

Напомним, что выдавливание плода или прием Кристеллера в России официально запрещено решением минздрава с 1992 года.
Юлия говорит, что не хочет расправ над врачами.
— Если можно так сказать, я не хочу, чтобы мой ребенок пострадал зря. Я не хочу наказывать врачей, я хочу, чтобы у них изменилось отношение к девочкам, к матерям, чтобы на первом плане у них была жизнь и здоровье ребенка и женщины,  — говорит она.

А жительница Шахт Екатерина Пимонова надеется отсудить у ПЦ крупную сумму — она там лишилась матки. Молодая женщина на 31-ой неделе беременности была направлена в ПЦ с подтеканием околоплодных вод. Две недели врачи следили за тем, как воды подтекают, делали анализы, проводили исследования, "сохраняли беременность«, а когда извлекли ребенка, то сами «удивились».
— Когда меня разрезали, был сильный запах гнилого мяса. Врачи достали ребеночка и сказали: «Фу, какой вонючий! ». Его реаниматологи быстро забрали, потому что он не задышал. Весь синенький такой был или зеленый. Мне сказали, что у него даже пуповина гнила, черная была,  — говорит мать ребенка.

Мальчик выжил, хотя ему пришлось провести три нелегких дня в реанимации. Его матери тоже досталось. Спустя сутки после родов ее начало трясти, нестерпимо болел рубец, вокруг которого к тому времени образовалась гематома. Консилиум врачей принял решение дренировать рану.

— И пошел такой же запах, что и во время кесарева сечения. Шел гной. Пять дней в послеродовом отделении. Они мне пять дней выдавливали гной, а за день до перевода в гинекологию назначили антибиотик,  — безучастно продолжает Екатерина, которая вспомнила, что замечала запах еще до родов и находит странным, что его за две недели предродовой подготовки не обнаружили врачи.
Изучившая медицинские документы роженицы Ирина Буштырева не считает ее случай — экстраординарным.

— Неправильно выбранная выжидательная тактика в отделении патологии беременности в течении 15 дней при явных клинических, лабораторных проявлениях системного воспалительного ответа, указывающего на развитие хориамнионита и вероятной несостоятельности рубца на матке. Пролонгирование беременности в этой ситуации было абсолютно противопоказано и требовало немедленного родоразрешения, «затягивание» оперативного родоразрешения привело к прогрессу септического метроэндометрита, на фоне которого было проведено кесарево сечение (!). В свою очередь, неправильная хирургическая техника во время кесарева сечения способствовала формированию несостоятельного шва на матке и развитию абдоминального сепсиса! — выносит свой «диагноз» качеству работы ПЦРО эксперт.

Отдельный «штрих» к портрету пострадавшей — рубец на животе, выполненный в такой технике, которая никак не сопоставима с понятием центра высокотехнологичной медицинской помощи. Отдельная история, требующая оценки специалистов: истекающая гноем роженица пять дней лежала в физиологическом отделении перинатального центра вместе со здоровыми мамочками и детьми.

Напомним: все эти случаи произошли в перинатальном центре в течение двух месяцев и стали достоянием общественности лишь благодаря настойчивости женщин, которые не смирились с потерями.
Ирина Буштырева считает, что в перинатальном центре налицо — факты ятрогении (др. -греч. Ἰατρός «врач» + γενεά «рождение» — это ухудшение физического или эмоционального состояния человека, ненамеренно спровоцированное медицинским работником), которые она связывает с падением уровня подготовки врачей.

— До 2018 года на базе перинатального центра работала кафедра акушерства и гинекологии Ростовского государственного медуниверситета, где работали специалисты самого высокого класса. Именно они в критические моменты приходили на помочь медикам перинатального центра. Именно поэтому в Ростовская область долгое время являлась лидером по снижению младенческой смертности. Медики перинаталки научились выхаживать самых слабых, научились спасать самых сложных. Последние два года младенческая смертность в регионе растет. Но что самое страшное, растет она не потому что, не спасают сложных, недоношенных детей, а потом что умирают нормальные, доношенные, потерять которых при нынешнем развитии диагностики, технологий и медицинской техники — это признак полного разрушения отрасли. Мы скатываемся в средневековье какое-то.

В прошлом году вольное интернет-сообщество «Диссернет» исследовало диссертацию главного врача ПЦРО Максима Уманского. Так выяснилось, что работа Максима Уманского 2006 года «Комплексная терапия в ранней немедикаментозной реабилитации женщин после реконструктивно-пластических операций на маточных трубах» почти идентична более ранней работе другого врача «Дифференцированный подход к немедикаментозной ранней послеоперационной реабилитации репродуктивной функции после сальпингоовариолизиса», созданной в стенах того же Пятигорского государственного научно-исследовательском института двумя годами ранее; у диссертантов один и тот же научный руководитель из этого же института.