«Почему так долго едет скорая»? «Почему без бахилов»? «Что нужно сказать, чтоб приехали скорее»? – на эти и другие вопросы ответили профессиональные медики
Каждый день работники скорой помощи сталкиваются с уникальными и сложными вызовами. Они работают в экстремальных условиях, когда каждая секунда на счету, и каждое решение может стать фатальным. Заместитель главного врача по оперативной работе Константин Каршков и заведующая подстанцией, врач скорой медицинской помощи Ирина Сонникова ответили корреспонденту «Блокнот Воронеж» на самые актуальные вопросы пациентов.
Одним из самых частых вопросов, который задают пациенты: «Почему я должен идти до скорой пешком»? Здесь все зависит от сложности состояния пациента. Если человек действительно нуждается в срочной помощи и не может передвигаться, фельдшеры, безусловно, не оставят его наедине с проблемой. Однако, если пациент в состоянии самостоятельно дойти до автомобиля, его не будут укладывать на носилки.
«Конкретного регламента для этого у скорой нет, — поясняет Константин Каршков. Медицинские работники должны лишь организовать транспортировку. Например, если на вызов прибыли две хрупкие девушки, а пациент весит более 80 килограммов, то, конечно, они не смогут его перенести самостоятельно. В таких случаях они нередко обращаются за помощью к родственникам или соседям».
Если ситуация особенно сложная, на помощь фельдшеры просят прийти случайно оказавшихся рядом граждан. «Это их добрая воля помочь, но обычно они не отказывают», — отмечает Константин. Он также делится своим опытом: «Я работал на скорой и помню случаи, когда пациента передавали из рук в руки из-за ограниченного пространства. Помощь сторонних лиц — это не только желательное, но и необходимое явление».
В последнее время в Воронеже пенсионеры и жители частного сектора часто поднимают вопрос о бахилах, жалуясь: «Слесарь переобулся, а работник скорой помощи – нет». Эта тема вызывает у фельдшеров настоящую боль. Министерство здравоохранения в 2016 году расставило акценты в этом вопросе окончательно. Как отметил заместитель главного врача по оперативной работе Константин Каршков, существует приказ об оснащении бригад скорой помощи, в котором бахилы не упоминаются. Фельдшеры не обязаны их носить.
«Когда речь идет об экстренной ситуации, думаете ли вы о бахилах?» - говорит он. Конечно, пациенты иногда просят медиков надеть бахилы, они часто идут на встречу. Но бывают случаи, когда работникам дают какие-то пакеты из супермаркетов. В таких ситуациях медики обычно отказываются: «Мы можем просто поскользнуться и травмироваться». И, конечно, выдавать использованные бахилы – это уже неуважение к сотруднику. В редких случаях, бывает, фельдшеры соглашаются - когда в доме маленькие дети, и речь идет о серьезном загрязнении пола.
В то же время Константин подчеркивает, что некоторые горожане жалуются на отсутствие бахил не только главному врачу, но и в региональный минздрав, губернатору, а порой даже и президенту. «Люди, как правило, не комментируют качество оказанной помощи, их только волнуют бахилы. Когда речь идет о спасающей жизни помощи, такие вопросы должны уйти на задний план», - добавляет он.
Иногда жители Воронежа недовольны и тем, что врач не подтверждает их диагноз. Например, фельдшеры приезжают на вызов с подозрением на «инфаркт» и сообщают о его отсутствии – а человек не рад. «Такие ситуации вызывают недоумение: женщина, услышав, что у неё нет инфаркта, восклицает 'Как это нет'? Здесь, наоборот, должна быть радость, а люди расстраиваются», - поясняет Константин.
Что касается обращений в службу о грубости со стороны работников скорой помощи, то по словам замглавврача, такие случаи бывают. Во время переговоров с диспетчером все разговоры записываются, что позволяет отследить правоту сторон. А что касается выездов, здесь дело обстоит иначе. «Недавно в нашей службе появились видеорегистраторы, которые работают в режиме пилотного проекта и пока установлены не на всех бригадах. Они включаются в ситуациях, когда возникает конфликт. Например, одна женщина жаловалась на грубость, но, благодаря видеозаписи, мы смогли подтвердить, что ее отношение к работе фельдшеров было необоснованным», - подводит итог Константин.
Работа скорой помощи — это постоянное преодоление новых испытаний, и каждый вызов может таить в себе множество неожиданных поворотов. Службе приходится сталкиваться с различными пациентами: от пьяных и агрессивных до отчаявшихся истериков. А когда речь заходит о ситуациях, связанных с перестрелками или поножовщиной, вместе с медицинскими бригадами выезжает и полиция. Но кто приедет первым – это всегда загадка.
«Однажды меня вызвали на случай с огнестрельным ранением в Юго-Западном районе. Мы прибыли на место, и тут полиции оказалось больше, чем соседей в доме. Подхожу к одному из полицейских, и он мне говорит: 'Да там уже всё!' Я на мгновение напрягся, подумал о самом худшем, а на деле все оказалось гораздо проще: два пьяных друга выпивали, и одному просто стало плохо. Друг, вместо того чтобы позвонить нормально, наврал диспетчеру, что у его друга огнестрельное ранение», — делится воспоминаниями Константин Каршков.
К сожалению, бывают и более травматичные инциденты. «Однажды, в четыре утра, я получил удар от пациента, который был недоволен, что мы якобы слишком долго ехали. Удар был настолько сильным, что я упал и потерял сознание. В конце концов, мне самому понадобилась помощь; в итоге я оказался в 'Электронике',» — рассказывает он.
Работники скорой помощи также ведут неофициальный «чёрный список» адресов, выезжать на которые потенциально опасно. Это места, известные как притоны или территории, где обитают особенно агрессивные или асоциальные личности. «Без полиции мы туда не приезжаем, и, конечно, женскую бригаду мы в такие места не отправляем,» — поясняет Константин.
Что касается времени ожидания приезда скорой, то здесь все вызовы делятся на экстренные и неотложные. Экстренные — это те, где существует непосредственная угроза жизни, тогда как неотложные ситуации лишены такой явной опасности. Форму помощи определяет диспетчер во время вашего звонка. Он принимает решение, отправлять ли бригаду немедленно или же необходимо подождать.
«Если вызов экстренный, скорая прибудет максимум за 20 минут. А вот с неотложными случаями есть свои нюансы,» — объясняет Константин. — «Неотложные вызовы обрабатываются только при отсутствии экстренных. Если мы не отработаем экстренные вызовы, неотложные просто не будут выполняться. К тому же для оказания неотложной помощи регламента по времени реагирования нет. Чаще всего такие случаи, как повышение температуры или давление, мы передаем в поликлинику, чтобы сосредоточиться на экстренных вызовах».
К сожалению, находятся и те, кто пытается обойти установленную систему. Константин рассказывает о воронежцах, которые сообщают диспетчеру о самых страшных симптомах, лишь бы бригада приехала быстрее. «Это не только неприятно, но и опасно, ведь в это время кому-то действительно нужна помощь, а мы теряем время на таких 'умников'», — говорит врач.
Жизнь человека всегда стоит на первом месте, и это правило неписаное, но святое для работников скорой помощи. Обед же понятие относительное: если поступит вызов, трапезу придется отложить трапезу. В условиях, когда экстренная помощь требует мгновенного реагирования, не встаёт и вопрос о том, кто и когда может отдохнуть.
На самом деле, свободных бригад просто не существует, они постоянно задействованы где-то на выезде, будь то экстренное происшествие или неотложная помощь. «Иногда пациенты говорят нам: 'Почему вы едете так долго? Мы находимся от вас всего в 5 минутах!'. Люди не понимают, что свободных машин просто нет. К тому же мы работаем не только в своем районе, а на всей территории города и за его пределами», — поясняет заведующая подстанцией скорой медицинской помощи Ирина Сонникова.
Ситуации, требующие быстрого принятия решений, часто касаются вопросов жизни и смерти. Представьте себе, что на одном вызове задыхается маленький ребенок, а на другом — умирает 70-летний пенсионер. Кого спасать в первую очередь? Подобные решения принимает оперативный отдел и старшие врачи, курирующие работу диспетчеров. Они мониторят обстановку и направляют бригады на самые приоритетные вызовы. «Главными по очередности являются случаи, когда речь идет о детях или беременных женщинах», — уточняет Ирина.
«Взрослый человек может объяснить, что его беспокоит. А вот ребенок не способен выразить свои страдания, это дополнительная ответственность для нас. Беременная женщина тоже требует внимания, поскольку речь идет о спасении сразу двух жизней. Улица, где могут произойти ДТП или другие инциденты, также требует быстрой реакции,» — говорит Ирина.
Особенно сложно, когда один из вызовов — это роды, а другой — ребенок на грани жизни и смерти. «Думать об этом страшно, но мы вынуждены с этим сталкиваться. В такие моменты нужно собрать себя в кулак и работать максимально оперативно, потому что каждая секунда на счету,» — добавляет Ирина.
Работникам скорой помощи нередко приходится становиться свидетелями жестоких реалий: серьезные травмы, несчастные случаи, а иногда и смерть. «Я до сих пор помню лица тех пациентов, которых не смогла спасти, — признается Ирина. — Эти воспоминания мучают меня, они навсегда останутся в моей памяти. Я считаю, что нашим медработникам просто необходима психологическая поддержка. Когда человек измотан болезнью, ему постоянно не хватает сил, а на вызов к нему приезжает специалист, который тоже на износ. Как научить этих людей находить общий язык, поддерживать других и в то же время не терять себя? Это очень тяжело», — делится заведующая подстанцией скорой.
О том, как сотрудники скорой помощи, приехав на вызов, оказались в сложной ситуации, читайте в материале «В Уфе мигранты устроили массовую драку из-за долга, избив фельдшеров скорой помощи».
