Надрыв в нем чувствовался всегда.
Покончивший сегодня с собой Андрей Морозов-«Мурз» был одним из самых интересных людей, вознесенных в сферу общественного внимания Русской весной. Начинал он в начале 2000-х как политический активист левацкого толка – совершал разного рода экстравагантные публичные акции, с целью привлечь внимание – к себе и к тем или иным проблемам. За это был арестован и приговорен к трем годам, из которых отсидел один.
В 2014 попытался прорваться на восставший Донбасс, был схвачен на Луганщине местными казаками, принят за шпиона, подвергся пыткам на дыбе, после чего у него до конца жизни ныли суставы. В мирной жизни он был типичным столичным айтишником, несколько «ботанического» вида, с хроническими заболеваниями. И то, что такой человек рвался на войну, было несколько удивительно. Но Морозов своего добился, и с 2015 воевал с перерывами на Донбассе в ополчении.
Звездный час у него наступил в 2022, после начала СВО. К тому времени он был уже достаточно известен как жежист, и в своих публикациях очень резко критиковал подготовку российской армии к боевым действиям. Особенно взорвали обстановку его подробные посты конца 2022 года о проблемах со связью в российской армии. Как человек специализировавшийся и в мирной и в военной жизни на электронике и передаче информации, он довольно толково и убедительно разобрал причины отсутствия защищенной связи и надежных раций в войсках. Эти его тексты широко разошлись по соцсетям и СМИ.
Он и дальше много писал о тех или иных трудностях в снабжении войск, оснащении техникой и об ошибках руководства. Писал он довольно скандально, с обвинительным уклоном, представляя все в черном цвете. В его многословных постах, с одной стороны было немало реальных фактов бездумности военного начальства, с другой чувствовалось какая-то психическая неадекватность, продолжение его юношеской «лимоновщины», желание и далее вести борьбу с режимом.
Он все более напоминал ныне осужденного за экстремизм Игоря Стрелкова, который, несмотря на выпады Мурза в его адрес, все-таки его уважал (или побаивался как ветерана с передовой), и который писал примерно также в своем блоге, за что и угодил в места не столь удаленные. У обоих главным адресатом критики вместо ВСУ и киевского режима выходило российское руководство, в отношении которого они не жалели черной краски.
У обоих, как мне кажется, проступали серьезные либо психические, либо психологические проблемы. Взять того же Стрелкова - он ни о ком не отзывается хорошо, все мрази и ублюдки, начиная с тех, с кем он начинал на Донбассе (извиняемся за каламбур), Бородай - плохой, Ходаковский - плохой, Пушилин - плохой, Захарченко - плохой и т.д. И «плохой» в данном случае эвфемизм для более крепких определений. Он (как и Мурз) уничижительно отзывался в адрес Владлена Татарского, а также Захара Прилепина. При этом украинские спецслужбы вели охоту именно за ними, а не за Стрелковым. Удивительная способность отталкивать от себя людей, неумение сплачивать их проявились не только в полном крахе и Комитета 25 января, и Клуба рассерженных патриотов, но и в истории с Павлом Губаревым, которого Стрелков сперва выдвигал на первые роли и превозносил, а потом сам же Губарев публично от него отрекся.
История и Стрелкова и Мурза-Морозова - это история про органическую слабость русского патриотического движения, его неспособность к длительной планомерной и конструктивной работе. Как русский национализм был самым слабым из всех национализмов рубежа 80-х-90-х, начиная с еврейского или украинского, почему СССР так легко и распался – по оценке историка Владислава Зубка, так и сегодня русские неофициозные патриоты - самые бессильные организационно и политически. Они могут задавать тон в блогах и соцсетях, могут быть лично очень известными, но работать эффективно в команде неспособны.
За два года СВО в этом политическом сегменте поменялось очень многое. Я уже не раз писал про Татьяну Монтян – блогера и общественницу, сегодня находящуюся на Донбассе. Мурз входил в ее ближайшее окружение, постоянно участвовал в ее прямых эфирах вместе с Владимиром Грубником – легендарным активистом одесского подполья, а ныне известным волонтером Донбасса. Через Грубника они выходили с одной стороны на Стрелкова, другой на Игоря Мангушева-«Берега», тоже волонтера, а после командира-ополченца, убитого ровно год назад при непонятных обстоятельствах. Мурз опубликовал целую серию собственных расследований о тайне смерти Мангушева, но дело так и не сдвинулось с мертвой точки. В итоге, из пяти двое сегодня мертвы, а один сидит в тюрьме.
Перед самоубийством у Мурза был конфликт с «сеткой» Владимира Соловьева из-за поста, в котором Андрей Морозов приписал российским войскам чудовищные потери под Авдеевкой. Но это был не разовый и случайный конфликт. Между группой Монтян-Грубника и окружением Соловьева («охранители») ссора длится уже год. Со стороны выглядит странно – одни патриоты ругаются с другими. Но для обеих сторон это борьба имеет священный самодостаточный смысл. Примерно так же до революции меньшевики воевали с большевиками. То, что сам Мурз придавал такое внимание выяснениям отношений внутри патриотического лагеря, увлеченно боролся с «охранителями», было непродуктивно и вело в тупик. Да и как действующий военный он не мог не понимать, что не может писать все, что вздумается, пусть даже он сам считал себя правым на 100%.
За последние десять лет хипстерско-анархическая тусовка, из которой вышел Мурз, прошла через серьезный раскол. В то время как он и многие лимоновцы (НБП запрещена в России), поехали воевать на Донбасс, другие, как Роман Попков (внесен в список террористов и экстремистов), начали воевать против России. Мурз до последнего пытался сохранить свою автономию, но это была невозможная задача в рядах регулярной армии. Он хотел быть за Россию, но против государства, что также нереально.
Как человек Мурз был достаточно ярок, уверен в себе, хотя у него имелось что-то детское и наивное – любовь к массовой культуре (название его канала - «Нам пишут из Янины»), играм. У его телеграм-канала было более 100 тысяч подписчиков, в среде блогеров и военкоров он являлся заметной и авторитетной величиной. Спорил он всегда ожесточенно, близко принимая все к сердцу, не умея вовремя остановиться, посмотреть на ситуацию со стороны.
Думается, после Владлена Татарского, его уход – крупнейшая потеря для патриотического лагеря. Почему Мурз решился на самоубийство – пройдя и через тюрьму, и через пытки, и через многолетние боевые действия, в том числе на передовой, - трудно сказать. Обычно в таких случаях говорят про генетическую предрасположенность либо про психологическую исчерпанность. Некий надрыв в нем чувствовался всегда. До 2022 года я его не знал, как и Татарского, оба стали для меня открытием СВО. Много талантливых русских людей выявила Русская весна, которые до того варились в собственном соку, и об их талантах и способностях окружающие и не догадывались. Но быстро поднявшись, как Моторола и Гиви, они быстро уходили. А мы их не забудем.
