Россия. Красноярский край. 27-29 июля 1994 г. Рабочая поездка президента РФ Бориса Ельцина в Красноярский край. Фото Дмитрий Соколов
Недавнее интервью юриста и блогера Александра Верещагина об одном малоизвестном сюжете с конституцией РСФСР – как в нее под конец советской власти попало-таки упоминание о «русском народе» - в 1978 году, и как оно исчезло в перестройку в 1990 – по инициативе демократов-ельцинистов, при том что в конституциях Белоруссии или Украины упоминание о белорусах и украинцах имелось изначально, то есть с 1937 года, побуждает задуматься о конституционной основе РФ, особенно в связи СВО.
Ибо, не разобравшись, что за государство сегодня РФ, трудно понять куда она будет двигаться дальше и чего добиваться в СВО? Цели последней, как известно, сформулированы изначально неясно, и никто не может сказать, что должно нас ждать по плану Кремля в итоге? Особенно это важно в контексте приобретенных территорий – новых субъектов РФ, которые де-факто остаются под более-менее частичной оккупацией Украины, если следовать логике конституции.
Во-первых, надо ясно и четко ту вещь, которую так и не могут осознать процентов 95, а то и более, граждан РФ. Распад в 1991 году (когда и были заложены основы нынешней трагедии) случился не с «Советским Союзом», а исторической Россией. СССР был создан ровно сто лет назад как федерация/конфедерация «советских» республик, даже не прообраз, а первый этап всемирной республики советов. Не случайно в названии слово «русский» или слово «Россия» не упоминались. СССР был «над»- или «вне»-национальный проект. Подразумевалось, что впоследствии к нему будут присоединяться другие республики, например, Германия, Китай и т.д. Где раньше победит пролетариат, те и будут входить в СССР. Повторим – Советский Союз изначально замышлялся как нероссийский и нерусский проект, как попытка воплотить в жизнь коммунистическую утопию. Просто так сложилось, по мнению большевиков и Ленина, что самым слабым звеном в цепи капиталистических держав оказалась Россия, с нее и начали. Коммунисты на том этапе подчеркивали свой антирусский характер, свою противоположность всей русской истории и традиции, и официальным курсом была борьба с «великорусским шовинизмом», что предполагало максимальное урезание прав русских, возвеличивание национальных окраин, внедрение (а то и создание) местных языков (все за счет великорусских областей и русского языка), «коренизацию» кадров – то есть выдвижение на руководящие посты нацменов.
Модель государственного устройства была абсолютно утопическая, абстрактная, нежизненная. Она никогда, с самого первого дня не функционировала в том виде, как ее представляли. Можно сказать, что СССР в этом смысле был сугубой пропагандой. Вся власть находилась в руках партии, и страна жестко управлялась из Москвы. А поскольку большевики смогли по итогу гражданской войны объединить под своей властью почти все земли бывшей российской империи, за исключением Польши, Финляндии, Прибалтики, Волыни, Карса и Бессарабии (но прибавив земли ранее формально независимых Хивы и Бухары) то в глазах окружающего мира СССР был продолжением старой России. И так до 1991 года Советский Союз заграницей в обиходе и называли, и «русские» было синонимом «советских».
Постепенно, уже при Сталине, сами советские руководители пришли к этой мысли. В 30-е годы произошел поворот в пропаганде. Царизм продолжали клеймить, но «русское» перестало быть запретным, а с 40-х годов перешли уже и к возвеличиванию всего русского. Как сказал не то Молотов, не то Сталин в пересказе Молотова, «русские цари сделали хорошее дело – оставили нам великую империю».
По мере сил советские вожди эту империю воссоздавали и расширяли – вернули Прибалтику, Бессарабию, Волынь, присоединили Туву, Закарпатье, Галицию, Северную Буковину, Южный Сахалин с Курилами. Кстати заметить, Польша стала советским сателлитом, Финляндия попала в сферу советского влияния, а Порт-Артур до 1955 года снова был у Советского Союза. Так что за исключением Карса, вернуть который Сталин очень старался, империя была воссоздана в полном объеме. Была еще и попытка присоединить Южный Азербайджан, но тоже не получилось как и с Карсом, Вашингтон с Лондоном сказали: «достаточно!» и Сталин отступил.
Но несмотря на внешнюю русификацию и возвращение к историческим корням, государство и при Сталине и после продолжало формально оставаться советским, то есть антинациональным, антиисторическим, утопическим. На практике оно было сверхцентрализованным, унитарным, без ведома Кремля на местах не делалось ничего, но на бумаге перед нам была конфедерация. И лично Сталин внес в это свой вклад – он настоял в 1945, чтобы Украину и Белоруссию приняли в ООН как страны-учредители. То есть формально это были независимые государства, ибо членство в ООН по-иному и невозможно.
А вот РСФСР в ООН не приняли. И у нее не было ни компартии, ни академии, ни много другого, что имелось у Молдавии или Эстонии. Сохранялась шизофреническая ситуация – имелось как бы две России – одна большая под названием СССР, состоявшая из 15 «независимых республик», и малая Россия – РСФСР, одна из этих 15, но в усеченном варианте, без тех атрибутов, что я назвал выше.
Тот же Сталин легко отрезал от РСФСР в 1936 Казахстан и Киргизию, превратив их в союзные республики, в 1940 – Карелию, сделав ее Карело-Финской ССР. В 1954 Хрущев дополнительно отрезал Крым, но 1956 вернул Карелию, надо отдать ему тут должное.
Пока существовал «классический» СССР, это не вызывало особых проблем. Союзные органы власти обслуживали РСФСР – ЦК КПСС, Совмин. Например, было министерство черной металлургии – союзно-республиканское, что означало, что у него могут быть свои министерства в союзных республиках. И одно такое имелось – на Украине. Также как в УССР было свое угольное министерство. А РСФСР таких министерств не имелось, и союзное ведомство командовало металлургическими заводами на ее территории (например, Магниткой), также как на территории Казахстана (Карагандинским комбинатом).
Но при Горбачеве начался идиотский эксперимент, положивший конец СССР (и, следовательно, исторической России) – утопию, бывшую на бумаге, решили воплотить в жизнь. Провели свободные выборы в республиках в условиях коллапса плановой экономики, вышедших наружу этнических конфликтов, которые не подавляли, разгула демагогии. Естественно, это привело к развалу единого государства за 2,5 года – выборы нардепов СССР, когда были избраны Ландсбергисы и Ельцины, прошли весной 1989, а осенью 1991 Прибалтика покинула Союз с согласия Горбачева.
В это время большую отрицательную роль сыграло руководство РСФСР, которое летом 1990 перешло в руки Ельцина и его сторонников. Они поняли, что надежд на захват власти в масштабах всего СССР у них нет, местные элиты в союзе с националистами их не примут и не пропустят, и потому решили, что добиваться власти надо в рамках РСФСР, но уже полностью независимой.
Для этого Ельцин открыл войну с союзным центром, то есть малая Россия начала бороться с большой Россией – абсурд и шизофрения. Но тогда этого никто не понимал, и радостно приветствовали декларацию РСФСР о…суверенитете от 12 июня 1990 года. То есть в тот день депутаты с подачи ельцинистов отказались от Минска и Риги, Киева и Харькова, Севастополя и Крыма, Одессы и Баку, Ташкента и Кустаная, Кишинева и Сухуми. То, что их предки собирали три века, в одночасье стало не своим, ушло в чужие руки. Причем без запроса с мест – никто же в Бресте или Павлодаре, Усть-Каменогорске или Бухаре не требовал распустить СССР, не требовал независимости.
Сам факт подобного голосования свидетельствует о том, какой уровень хаоса царил в головах и депутатов и простых граждан, их избравших и не протестовавших против такого решения. Поэтому удивляться тому, что из конституции РСФСР в конце 1990 исчез «русский народ», не приходится. Для демократов-ельцинистов слово «русский» было почти столь же одиозным как и для большевиков. Если почитать газеты того времени, то «демократов» более всего волновали «русские фашисты» и «империалисты», которые вот-вот захватят власть. В начале 1991 они инициировали дело Осташвили, «русского националиста», которого посадили в тюрьму. На самом деле и общество «Память», и ему подобные патриотические организации были глубоко маргинальными явлениями, практически никто из них в парламент пробиться не мог, тогда как либералы захватили в нем большинство, и открыто проводили антирусский курс – под аплодисменты публики. Но признаваться в легкости своей победы было неудобно. Почему и изобретались сказки про русских фашистов, готовящих погромы, и про аппарат, саботирующий перестройку.
А широкие народные массы слепо шли за ельцинистами, обещавшими молочные реки с кисельными берегами. Никто не думал об исторической России и угрозе ее гибели. Хотелось верить в лучшее, а лучшее считалось - сделать все как в Америке. А как в США – это значит слушать и избирать Ковалевых, Ельциных и прочих Гавриил-Поповых и Юрий-Афанасьевых, которые мечтали разрушить СССР, чтобы грабить беспрепятственно РСФСР.
Естественно, в таких условиях «русский народ» мог только мешать. Его изъятие из конституции кинули как кость главами автономий и местным националистам, чтобы меньше артачились. Мол, мы тоже против русских, мы за «россиян» - введенное ельцинскими спичрайтерами словечко тогда.
Тогда как в союзных республиках, напротив насаждался национализм государствообразующего народа. Следы чего можно и сегодня прочитать в конституции Украины - «на основе осуществленного украинской нацией, всем Украинским народом права на самоопределение» или Литвы – «ЛИТОВСКИЙ НАРОД, создавший много веков тому назад Литовское государство, основывая его правовой фундамент на Литовских Статутах и Конституциях Литовской Республики, веками решительно защищавший свою свободу и независимость, сохранивший свой дух, родной язык, письменность и обычаи, воплощая естественное право человека и Народа свободно жить и творить на земле своих отцов и предков – в независимом Литовском государстве».
Перестройка вообще показала резкое отличие русской интеллигенции от всех прочих. Если в республиках она шла во главе националистических течений, насаждала национализм, вплоть до самых его воинственных форм – как в Армении, где именно интеллигенция стала во главе карабахского движения, требуя отобрать у Азербайджана Карабах, не считаясь ни с какой ценой, то в РСФСР интеллигенция сразу заняла антинационалистические, антипатриотические позиции, высмеивала и позорила тех, кто только пробовал заикаться об интересах русских. На эстраде у Хазанова и прочих юмористов это очень хорошо получалось.
Но опять отметим - простые люди на это клевали. Поскольку антипатриотизм в РСФСР соответствовал той же тенденции, что в республиках - национализм, а именно - разрушить систему и сделать все как на Западе. Только в Армении или Литве для этого надо было раздувать националистические настроения, а в РСФСР, которую тогда же объявили Россией, - антирусские. Мол, исконно русское – это лапти, щи, онучи (никто не знал, что это, но повторяли), портянки, а с этим далеко не уедешь. Если ты хочешь жизнь, какую показывают в Голливуде, чтобы много колбасы, кроссовок, джинсов, иномарок, то надо отказываться от самих себя и повторять за Западом. Как указывает историк А.Бобраков-Тимошкин, поскольку тренд был на то, чтобы сделать из России копию Америки, то люди типа Валентина Распутина или Василия Белова в этот тренд со своим патриотизмом («патриотизм – последнее убежище негодяя» - любили повторять в те годы, а то, что в Америке все патриоты и по утрам поднимают флаг – «это другое», американский патриотизм правильный и хороший, а русский – неправильный и нехороший, им есть чем гордиться, а нам нечем) не укладывались. Другими словами, удивительнее было, если бы «русские» в конституции сохранялись. В те времена это оказалось решительно невозможным.
Когда же принимали новую конституцию 1993 года, то ее принимали в обстановке только что состоявшейся победы над «красно-коричневыми», заменивших к тому времени «русских фашистов». И, тогда как в Восточной Европе и Прибалтике решительно отвергали социалистическое наследие (конституция Венгрии - «Мы не признаем коммунистическую конституцию 1949 года, поскольку она служила основой для тиранического правления, поэтому мы объявляем ее недействительной»), у нас решили его продолжать. РСФСР плавно преобразовали в РФ, сохранив ключевое – федерацию, хотя Россия никогда не была федерацией, и не является ею и сейчас, чтобы там конституция не говорила.
Федерация вообще очень редкий в мире способ государственного устройства. Он рождается в результате длительной борьбы за независимость или повышение статуса, как компромисс. А когда у нас Тульская или Псковская область – субъекты федерации - боролись за что-либо? Или созданные только в 1954 году Белгородская ли Липецкая области? У них какие исторические основания быть субъектами федерации?
Но для ярых на словах антикоммунистов-либералов советское наследие оказалось неприкосновенным и священным. Для «мадам Боннер» или Сергей Адамыча Ковалева апеллировать ко временам до 1917 года, к мерзкой и страшной «империи» было психологически невозможно. Они не то, чтобы управляли процессами, нет, Ельцин их близко к власти не подпускал, но они были некими моральными «авторитетами», своего рода «цензурой». И потому те, кто строчил текст, люди типа Шахрая (тоже без малейшего чувства русской истории) на них оглядывались. Поэтому опять «русский народ» оказался в пролете.
Скажем ради справедливости – не во всех конституциях народ-основа упоминается. Скажем, в румынской это есть – «Национальный суверенитет принадлежит румынскому народу… Основа государства - единство румынского народа. Государство поддерживает упрочение связей с румынами, проживающими за пределами страны, и содействует сохранению, развитию и проявлению ими свой этнической, культурной, языковой и религиозной самобытности… Территория румынского государства не может заселяться или колонизоваться чужеземным населением», также как в венгерской - «Обещаем сохранить интеллектуальное и духовное единство нашей нации, разорванной на части бурями прошлого века… Мы обязуемся сохранять и беречь наше наследство — уникальный язык, венгерскую культуру…Венгрия, с учетом единства всей венгерской нации, несет ответственность за судьбу венгров, которые живут за ее пределами, способствует сохранению и развитию их сообществ, поддерживает их устремления, направленные на сохранение венгерского идентичности…способствует их сотрудничеству друг с другом и с Венгрией. Государственным языком в Венгрии является венгерский язык. Венгрия бережет венгерский язык». Ничего подобного про русских соотечественников наши сионские мудрецы образца 1993 года в своих протоколах не написали.
А вот в конституциях Узбекистана или Казахстана нет казахов и узбеков, там «Народ Узбекистана/Казахстана». «Французский/немецкий народ» из соответствующих конституций тоже не тождественен этносу. Идеальный вариант, думается, предлагает хорватская конституция: «Республика Хорватия создается как национальное государство хорватского народа и как государство представителей иных народов и национальных меньшинств, являющихся ее гражданами: сербов, мусульман, словенцев, чехов, словаков, итальянцев, венгров, евреев и других, которым гарантируется равноправие с гражданами хорватской национальности».
Завершим так - если даже при СССР в 1978 ввели русский народ в основной закон, то удалять его было крайней бестактностью. Но шансов, что ситуацию исправят в обозримое время - маловато.
Самое интересное: