Власти не считают ее нуждающейся в жилье.
В Ростовской области мать-одиночка с тремя детьми вынуждена ютиться в коммунальной квартире в доме, который признали аварийным еще в 2012 году. В квартире сыпется потолок, нет света и газа, но другого жилья у семьи нет. Из маневренного фонда семью выселили, а единственная жилплощадь, которую когда-то удалось купить женщине, загородный летний домик просто не подходит для нормальной жизни. В надежде обратить внимание властей на свою проблему Марина обратилась в редакцию «Блокнот».
Марина и ее брат Максим выросли в детском доме в Ростове-на-Дону. Родителей лишили прав, других родственников, способных о них позаботиться, у брата с сестрой не оказалось. В далеком 2002 году Марина и Максим как дети-сироты получили жилье — комнату в 26 кв метров в доме № 4 на улице Мурлычева. Квартира была в относительно неплохом состоянии, и на тот момент в ней вполне можно было жить.
Вскоре Максим женился и переехал к супруге, Марина также вышла замуж. В первом, а затем во втором браке женщина провела несколько лет, но затем развелась. Жить было негде, и ей пришлось вернуться в ту самую выделенную государством комнату в коммуналке. Но уже не одной, а с тремя детьми.
К тому моменту прошло уже десять лет. Дом постепенно начал разрушаться.
— Однажды на голову моей восьмилетней дочери свалилась дверь в ванной. Потом на сына обрушился кусок потолка, слава богу, задел только плечо. Но буквально спустя несколько дней, когда мы выходили из дома в детский сад, с крыши на нас упал кирпич, — вспоминает Марина.
Поначалу женщина никуда не обращалась: терпела да и в одиночку с тремя детьми было не до того. Но в 2012 году власти признали дом аварийным, а людей расселять не спешили. Марина пошла в администрацию Пролетарского района, показала фото квартиры, рассказала о том, что жилье буквально рассыпается на глазах и объяснила, что жить в таких условиях невозможно.
— На все это в администрации мне ответили: мол, знаем, квартира для вас уже куплена, чуть ли не ключи есть, и месяца через три вас переселят. Но прошло три месяца, и ничего не произошло. Я снова пошла в администрацию. Оказалось, тот чиновник, который мне все это обещал, больше там не работает. Другой же человек на его месте заявил, что на нас никакого жилья нет, — говорит Марина.
Оказалось, все дело в небольшом летнем домишке, который женщина в свое время приобрела за счет средств маткапитала. Дача, как громко назвали ее чиновники, была не пригодна для постоянного проживания, там было холодно, для детей не было условий, но формально получалось, что жить Марине и ее детям есть где, и признавать ее нуждающейся никто не хотел.
Семья продолжала жить на Мурлычева. Но вскоре в доме прогремел взрыв. В одной из квартир вышла из строя газовая форсунка, часть дома буквально разнесло. Марина с детьми съехала на дачу. На даче Марина прожила некоторое время, но дольше оставаться не могла: женщина с детьми там просто замерзла бы.
— Холодно, зима, отопления нет. В таких условиях детям просто было нельзя находиться, — объясняет она.
Марина с детьми вернулись обратно на Мурлычева, а через месяц загорелась соседняя квартира.
— Из администрации приехали ночью, во время пожара. На ночь нас определили. Мы поехали прямо в чем были, взяли лишь некоторые вещи. А на утро приехали специалисты оценить ущерб. Нас повезли в маневренный фонд на улицу Борисоглебского, и все бумаги по нам передали в Октябрьский район. Но через три месяца к нам пришли из тамошней районной администрации и потребовали съехать из маневренного фонда, на который у нас будто бы нет права там жить. Сказали, что у меня есть дача, и на большее мне претендовать нечего, — говорит Марина.
Женщине с детьми пришлось вернуться в разрушенный дом на Мурлычева. Как говорит она сама, в администрации ей сказали, что на бумаге этого дома уже нет. Но люди тут все еще живут. Живет и сама Марина с детьми, хотя здесь нет ни газа, ни света — после пожара все отключили.
— Обесточили весь дом. Отключили газ и свет. Провода вырваны, счетчиков нет. Чтобы их переподключить, нужно заплатить бешенные деньги, у меня таких просто нет при зарплате-то в 20 тысяч рублей. Постоянно падают куски с потолка. Но жить как-то надо, деваться-то больше некуда, — вздыхает многодетная мама.
Сейчас в потолке в ее квартире кое-где сквозные дыры. Если на улице дождь, то капает и дома. Часть жилья Марина обшила гипсокартоном — как могла. В это самое теплое и безопасное место она поселила детей. Что будет дальше Марина не знает.
— Сейчас пытаюсь доказать, что дача нежилая, буду делать экспертизу. Но на это нужно время, а в администрации сказали, что ждать не будут. Из маневренного фонда нас прогнали, а дело идет к зиме. Как мы ее переживем, не представляю, — заключает женщина.
Ситуация осложняется тем, что после пожара утерянными оказались многие документы. Части из них Марине до сих пор не удалось восстановить. Помочь женщине некому, нанимать дополнительно юристов просто не за что — Марина признается, что и так еле сводит концы с концами. Чего женщина не понимает, так это то, почему администрация не может пойти навстречу матери-одиночке и сироте и помочь со всеми формальностями.
Ранее «Блокнот» писал о том, что нижегородским сиротам построили дома на скотомогильнике без газа и дорог. В тяжелой ситуации оказались жители одной из деревень в Нижегородской области. Местная власть построила дома и вручила ключи, но радости у новоселов никакой. И все потому, что жилье сиротам построили на скотомогильнике, где хоронили животных, зараженных сибирской язвой.
Фото: Марина Ван-Сен-Дю
