Год назад они изнасиловали редактора «Матч-ТВ».
Ночью, 6 июля 2024 года трое граждан Узбекистана – Мухриддин, Бунед и Жавохир, приехавшие в Россию на заработки, в состоянии алкогольного опьянения шатались близ телецентра Останкино. В минувшую пятницу они получили получку за неделю на стройке, «отметили» пивом и теперь бродили по столице в поисках «любви».
По роковому стечению обстоятельств их пути пересеклись с редактором спортивных программ «Матч-ТВ», которая, около 2:30 ночи возвращалась домой с работы.
«Иностранные специалисты» окружили девушку, приглашая «познакомиться». Знакомство тут же переросло в насилие – девушке заломили руки и потащили в кусты близ останкинского пруда. Насиловали двое, третий не успел - стоял на «стрёме». Он, в итоге, получит 4 года, остальные – по 9 лет.
Девушке удалось вырваться и убежать. Уже в тот же день дело громыхнуло на всю Россию. Тина Канделаки – замгендир «Газпром-медиа холдинга», включила все рычаги влияния – дело на личном контроле Бастрыкина.
Уже на следующий день узбеков-насильников задержали. ОМОН ворвался на стройку: Мухриддина взяли в вагончике, с недоеденным пловом на столе; Бунед — в душевой, мокрый и голый; Жавохир пытался бежать через забор, но собака вцепилась в штанину. В отделе, под лампами допросной, они сломались: «Мы не хотели плохого, пиво виновато».
Дело разбирали до декабря 2024 года. После суд вынес решение: Мухриддин и Бунед — по девять лет колонии строгого режима, с конфискацией имущества; Жавохир, как соучастник, — четыре года.
Далее приводим текст из анонимного источника:
«Колония строгого режима в Рязанской области — ИК-3 «Елатьма», с её серыми бараками и колючей проволокой, — стала для Мухриддина и Бунеда настоящим адом, где «приезжие» быстро понимают: здесь нет диаспоры, что прикроет. Первый этап — «пресс-хата», камера для «обработки»: там, под лампами с мушками, их «познакомили» с правилами — «Ты никто, шнырь, работай за всех». Шнырь — это раб на зоне: моет полы в бараке, чистит сортиры с хлоркой, что жжёт кожу, и носит передачи «блатным», кланяясь в пояс. Мухриддин, с его тату-орлом на плече, пытался сопротивляться — «Я мужчина, не раб!» — но после «разговора» в карцере, с кулаками и угрозами «опускания», сломался: его «посвятили» — заставили мыть ноги старшим, шепча «Да, хозяин». Бунед, с шрамом на щеке, стал «конём» — таскает баланду в котлах, где пар обжигает руки, и чистит обувь смотрителям, получая в ответ плевок.
Жизнь в бараке — сплошное унижение: «приезжих» сажают на нижние нары, где пол холодный, и заставляют стирать бельё «мужикам», с мылом, что режет кожу. Жавохир, с его четырьмя годами в колонии-поселении под Москвой, отделался легче — там режим мягче, с цехами по пошиву, но и он мыл полы в столовой, где зэки плевали в миску. «Опускают» не сразу — сначала «тест»: дать сигарету, принести чай, потом «посвящение» — ритуал, где заставляют целовать ботинки, шепча «Я шнырь». Мухриддин, с его татуировкой, теперь чистит сортиры с щёткой, что ломается в руках, и носит письма «блатным» в карцер, рискуя побоями. Бунед, с шрамом, стал «грибом» — моет посуду после 200 ртов, с водой, что ледяная, и руками, что трескаются от холода. Жизнь невозможна: каждый день — унижение, где «приезжие» — последние, без прав, с едой, что объедки, и снами о доме».
Не берёмся утверждать, насколько правдиво описание жизни в заключении трёх мигрантов-насильников. Однако, судя по всему, кто-то инициировал утечку этой информации, чтобы «другим не повадно было». Хотя, вряд ли мигранты читают российские СМИ. Большинство из них и по-русски почти не говорит.
Самое интересное:
