Авторская колонка политолога Михаила Нейжмакова – о том, что может спасти белорусского лидера
Иногда новости, в заголовках которых упоминаются забастовки в Белоруссии, на самом деле посвящены другому явлению – участию рабочих в акциях уличных протеста. Однако раз Александр Лукашенко в ходе совещания 14 августа, посвященного работе строительной отрасли, специально заявил о последствиях остановки производств, он действительно опасается, что именно последнюю тактику рабочие могут выбирать все чаще. О том, как Лукашенко попытается остаться у власти – в авторской колонке политолога, ведущего аналитика Агентства политических и экономических коммуникаций (АПЭК) Михаила Нейжмакова.
Встречи высокопоставленных чиновников с протестующими рабочими (как известно, премьер страны Роман Головченко недавно встретился с работниками Минского автозавода) в краткосрочной перспективе могут иметь обратный эффект. Эта новость будет восприниматься как пример, что именно бастующие могут стать хозяевами положения и заставить говорить с собой руководство страны – то есть, эти прецеденты могут как раз подтолкнуть рабочих других предприятий к повторению такого опыта.
Но в то же время эти встречи могут принести эффект в будущем – вспомним, что выход отдельных советских партработников и чиновников к протестующим в конце 1980-х – начале 1990-х в дальнейшем нередко становился выигрышным фактом их политической биографии. Впрочем, учитывая сравнительно небольшое население и размеры страны, а также менее выраженные различия между регионами, чиновникам из команды Лукашенко будет сложнее найти «позиции для отступления», чтобы сохранить хотя бы минимальный уровень политического влияния в случае его ухода.
В биологии есть термин рефугиум («убежище») – зона, где вид или группа видов смогли пережить неблагоприятный для них период, когда на больших пространствах эти формы жизни исчезли. В сравнительно небольших странах «политическим рефугиумам» после смены правящих команд образоваться сложнее. Впрочем, этот фактор пока работает на устойчивость команды Лукашенко. Как показывает опыт, представители элит любой страны, в среднем, не меньше готовы верить слухам и тревожным ожиданиям, чем простая политизированная общественность – тем не менее, на 14 августа публичные заявления белорусских чиновников об отставках и солидарности с протестующим являются исключением из правил (среди этих исключений – сообщение о добровольной отставке начальника одного из отделов Минского горисполкома Петра Жилинского, которое в прессе связали с неприятием с его стороны действий силовиков).
При этом белорусские власти все же стремятся сформировать пул статусных фигур, которые должны ассоциироваться с диалогом, а не с действиями силовиков – в такой роли, кроме Романа Головченко, выступили председатель Совета республики Наталья Кочанова (выступившая с заявлением, что Лукашенко «услышал мнение трудовых коллективов и поручил разобраться по всем фактам задержаний»), а также главы некоторых горисполкомов. На самом деле, вряд ли это подействует на активных сторонников протестов (разве что усилит у них ожидания в духе «власть расколота и готова отступить») – скорее это сигнал для умеренных рядовых сторонников властей, многих из которых сообщения о жесткости силовиков могут оттолкнуть.
Кроме того, Лукашенко, возможно, рассчитывал в будущем использовать, по крайней мере, самых высокопоставленных представителей этого «пула сторонников диалога» для контактов с зарубежными лидерами, которые после нынешних событий могут не захотеть вести публичный диалог лично с ним. Вспомним, что тот же Головченко окончил МГИМО, работал, в том числе, в сфере международных отношений и имеет дипломатический опыт (в том числе, пусть и короткое время, в 2009 году занимая пост советника-посланника посольства Белоруссии в Польше). Скорее всего, Александр Лукашенко до последнего будет рассчитывать, что политическое будущее после протестов у него есть.
Напомним, ранее Лукашенко выступил со специальным заявлением о ситуации в стране/
